Тайное дитя

– Никак не может, миссис Хэмилтон. Я должна сообщить вам неприятную новость, – упрямо и непреклонно добавляет она.

Все смотрят на Мейбл. Побледневшая малышка сосредоточенно сосет большой палец и жмется к подолу мисс О’Коннелл.

– Да вынь же ты наконец палец изо рта! – шипит няня, нагибается и насильно вытаскивает палец.

Роуз встает со стула и протягивает руку ошеломленному ребенку:

– Идем, Мейбл. Выйдем наружу, подышим свежим воздухом. Пошли.

Мейбл послушно берет руку Роуз. Ее кукла Пруденс зажата под мышкой. Мейбл порывается вновь засунуть палец в рот, но передумывает и опускает руку.

– Тетя Роуз, мне спать хочется.

– Тогда пойдем и посидим в патио. Там ты вздремнешь, – слышит Элинор слова сестры, и дверь столовой со щелчком закрывается за ними.

– Итак, в чем дело? – Элинор поворачивается к няне. – Что случилось?

Мисс О’Коннелл стоит прямая как палка. Подбородок выпячен, пальцы беспокойно шевелятся.

– Садитесь. – Элинор указывает на стул напротив. – Вы меня нервируете.

Мисс О’Коннелл облизывает губы. Она тяжело дышит. Ее грудь вздымается и опадает. У нее перехватывает дыхание.

– Миссис Хэмилтон, я очень извиняюсь, что не предупредила заранее! – выпаливает мисс О’Коннелл, – но я подаю прошение об увольнении. Свой срок я отработаю…

Элинор пристально смотрит на нее. Внутри нарастает предчувствие чего-то ужасного, о чем она вот-вот услышит. Всего недели две назад они говорили о втором ребенке, который родится в начале следующего года. Тогда мисс О’Коннелл утверждала, что ей легко управляться с Мейбл.

Элинор откашливается:

– Н-но я и понятия не имела, что вы чем-то недовольны. Вы бы раньше высказали свои претензии! Мы, со своей стороны, очень довольны вашей работой. Если вопрос упирается в деньги, уверена, и это можно решить. Конечно, с появлением новорожденного хлопот прибавится. Я переговорю с Эдвардом. Нас очень огорчит, если…

– Миссис Хэмилтон, дело не в моем жалованье. – Мисс О’Коннелл выглядит так, будто ее ужалила оса. – Вы были добры ко мне. Брук-Энд – чудесное место…

– Пожалуйста, не уходите от нас!

Элинор ненавистна эта интонация просительницы, это отчаяние в ее голосе.

– Дело в ребенке. В Мейбл. Мне с ней не справиться. – Няня раскачивается на стуле; лицо совсем бледное.

– Что она натворила?

– Ничего она не натворила, миссис Хэмилтон. Думаю, вы знаете, чт'o я имею в виду. Дело в том, какая она сама.

– Мисс О’Коннелл, я не понимаю, о чем вы, – упорствует Элинор. Возможно, если всем им притворяться и дальше, это не превратится в реальность. – Ну и кто же она?

– Помилуй меня, Боже! – перекрестившись, восклицает няня. – Вы ее мать. Знаю, как вам тяжело принять такое. Я думала, вы сами заметите. Вы же такая внимательная мать. – Мисс О’Коннелл выпрямляется, берет себя в руки и выпученными глазами смотрит на Элинор. Зрелище не из приятных. – Девочка одержима, – по-лисьи оскалив зубы, продолжает она хриплым шепотом. – Дьявол забрал ее в свои когти.

Услышав это, Элинор невольно открывает рот.

– Это правда. – Няня энергично кивает. – Загляните ей в глаза. Там темнота. Можете и дальше не обращать внимания, если вам так угодно. Но в нее вселился дьявол. И это жутко. – (У Элинор холодеет внутри.) – У нее начались припадки, самые настоящие, длящиеся долго. Каждый день. Вы не могли их не заметить. Последний случился сразу после завтрака. Миссис Хэмилтон, я не могу приглядывать за ней. Честное слово, не могу. Еще немного – и у нее появится пена на губах. Мне так кажется…

– Да как вы смеете?! – взрывается Элинор.

Она сердито смотрит на няню. Мисс О’Коннелл – католичка. Элинор не является верующей, хотя и ничуть не возражает против веры няни. Эдвард – ученый и потому находится в весьма противоречивых отношениях с Богом. Он не говорит об этом, но она знает о внутренней битве, которую муж ведет с Богом. В этой битве его логика ученого вообще противится концепции некоего высшего существа. Эдвард винит Бога (если тот существует) за ужасы войны. И в этой битве обвинения чередуются с раскаянием.

Зато мисс О’Коннелл глубоко религиозна. Элинор знает: каждый вечер перед сном няня читает Библию. До сих пор Элинор никогда не возражала против ее верований. И вдруг эта несусветная чепуха. Элинор вдруг вспоминает, как однажды Мейбл держала Пруденс вниз головой, чтобы дьявол вылез из куклы.

– Это были вы! – восклицает Элинор. – Это вы внушали Мейбл, что у нее внутри дьявол. Что она плохая!

– Так то сущая правда, миссис Хэмилтон, как бы тяжело вам ни было ее принять. – Мисс О’Коннелл взмахивает руками, ее щеки покрываются пурпурными пятнами. – У девочки бывают видения. Она видит какую-то женщину с огненными волосами. Она говорит с этой невидимой огненноволосой женщиной. Понимаете? Та женщина и дьявол – одно и то же! Она взаправду разговаривает, когда я никого не вижу. Меня это пугает, миссис Хэмилтон. Мейбл нагоняет на меня такого страху, что я спать не могу.