Тайное и явное в жизни женщины

– Да, пожалуй, – согласился он. – Ладно, мы поговорим ещё. Позже. Пока.

Я знала, что Полозовский так просто не отступит. Настроение испортилось, но всё же моя маленькая победа свершилась. Требовалось закрепить завоевания.

Я вернулась домой через сутки, вечером. Поздно, почти в полночь, неожиданно позвонил мой верный товарищ Слава Литвинюк. Неурочные звонки всегда неприятно тревожат, даже если слышится голос друга. Слава, заикаясь, пытался что-то сообщить о Полозовском:

– Е-е-е-го за-за-за-брали, – тянул Славка. – О-о-о-н…

Волнуясь, Литвинюк всегда заикался. Я хотела спать, а разговор грозил затянуться надолго. Пришлось задавать наводящие вопросы:

– Ты что-то про Олега хочешь мне сказать?

– Угу, – отозвался Слава.

Я заподозрила, что Полозовский подослал Литвинюка. Он умел манипулировать людьми.

– А можно завтра? Я спать хочу. И вообще, что ты вдруг печёшься о нём? Ты же сам говорил, что Олег мне не нужен! Наконец-то я сама это осознала! Я пытаюсь строить свою жизнь без Полозовского, а ты звонишь мне ночью и толкуешь про него! – возмутилась я.

– Он человека зарезал! – сконцентрировавшись, выпалил бедный Славка на одном дыхании. – В-в-взяли его. А-а-арестовали.

Вначале я по инерции подумала, что спокойно уже не уснуть. Потом ужаснулась мелочности своих мыслей и стала выяснять подробности. Оказалось, что Славка видел на улице, как Олега забирали в милицию. Олег успел выкрикнуть, чтоб тот сообщил мне.

– Во-во-вот и зво-во-ню тебе, – затянул опять Славка.

– Спасибо. И что теперь? – растерянно спросила я.

– Н-н-н-не знаю, – так же оторопело выдал Литвинюк.

Промучилась ночь кое-как. Ощущение беды леденило душу. Утром пошла к Беате Мариановне. У подъезда сидели нахохлившиеся старушки. Бабушки знали какие-то подробности и тревожно ощупывали взглядами каждого проходящего. Мне от них досталась увесистая порция презрения – ведь я дружила с убийцей.

Дверь открыл Костик. Беата Мариановна сидела на диване, укрывшись пледом. День был очень тёплый, но её изрядно знобило. Она осунулась, почернела лицом, глядела заплаканными воспалёнными глазами.

Я присела рядом. Она молча притянула меня к себе. Посидели, обнявшись. Я боялась задавать вопросы. Беата Мариановна заговорила сама:

– Не думала уже, что ты придёшь.

– Мне Слава позвонил. Литвинюк. Правда, я ничего не поняла. Он заикался сильно.

Она промокнула глаза, распрямила спину, неторопливо начала:

– Мы с Олегом на днях много говорили обо всём. Он прощения у меня просил за прошлое. Сказал, что пойдёт работать. Просил отца помочь устроиться. Заявил нам, что хочет жениться. На тебе. Я выразила сомнение в твоём согласии на брак. Он усмехнулся как-то странно, намекая на какие-то особые обстоятельства, сказал, что ты непременно согласишься. Мне не понравился его нагловатый тон. Что за обстоятельства такие, деточка?

Я потупилась, покраснела. Беата Мариановна всё поняла.

– Я этого и опасалась. Ну, зачем же ты позволила ему, как допустила?

– Так вышло, – глухо сказала я и ощутила, как горячей волной стыда заливает лицо.

– Давно?

– Осенью ещё. Двадцать первого сентября.

– А потом он преспокойно и надолго тебя оставил! Ну, что ж, вышло, так вышло. Только не вздумай забивать себе голову глупыми предрассудками о том, что ты теперь девушка с ужасной порчей. Глупости всё это. Мракобесие. Ты ничем не связана, – тихо, но уверенно сказала Беата Мариановна, а я подивилась, что она находила силы думать обо мне! – Строй свою судьбу, не упускай прекрасные годы, не ломай жизнь. Олег не для тебя. Я тебе уже неоднократно говорила.

– А как же всё произошло с ним? И что теперь будет? И как же я без вас?

– Да ничего хорошего не будет, это уж точно, – вздохнула она.

Беата Мариановна знала немного. Началось долгое следствие. На допросы вызывали и меня. Всю трагичную мозаику того первого майского дня я постепенно собрала сама.

В те годы Первомай праздновали с размахом. С раннего утра город преображался: гремела музыка, люди шли на демонстрацию. Вначале проводились официальные мероприятия, а потом все разбивались на компании и гуляли до вечера.

Поговорив со мной, Олег направился в наш лесопарк за школой. Матери он солгал, что я буду с ним. А я уже удалялась на электричке в другом окружении.

В лесу он увидел приятелей. В нашем микрорайоне Полозовского все знали, и обрести компанию ему не составляло труда. Посидели, выпили, вспомнили школу, спели под гитару. Ребята остались, а Олег ушёл. Думаю, он брёл без цели. Ему просто не сиделось на месте.

На заднем дворе школы дрались захмелевшие юнцы. Страсть к кулачным боям неистребима, она живет в крови. И бьются обычно до первой крови. Мальчишки дрались незлобно, балуясь. Возможно, помутузили бы друг друга, да и разошлись. Обычное дело.

Олег издали приметил среди драчунов щупленького соседа с дружком, которых теснили ребята покрепче. Пройти равнодушно мимо Олег не мог: вклинился в драку со всем присущим ему азартом. Таков уж он был.