Тайное оружие фюрера (Сборник)

- Разумеется! Насколько мне известно, в Москве имеется район Лефортово. Он назван в честь отца-основателя нашего рода. После вашей революции мой дедушка, царствие ему небесное, переселился во Францию. Его звали Петр Лефорт. Меня же зовут Пьер Лаффорт, и всё из-за того, что единственная дочь Лефорта вышла замуж за Шарля Лаффорта - моего отца. Здесь, в Вене, я работаю. А во Францию перемещаюсь, когда хочу отдохнуть… Хотя отдыхать я мог бы и здесь. Например, на том же лыжном курорте в Зельдене, где находится один из моих ресторанов… Но в Зельдене я работаю, как и в Вене, и во многих других местах… Отдыхаю же только во Франции!..

Говоря все это, мсье Пьер успевал одновременно поглощать пищу в больших количествах, как будто не ел до этого несколько дней, и потому речь его была отрывистой, а некоторые слова он проглатывал вместе со «вкусностями», но смысл сказанного им Владимир улавливал без особого труда.

Когда оба едока, как выразился Лаффорт, «несколько заморили червячка», Рыбину было предложено перейти в «комнату для переговоров», где можно было, развалившись в креслах, курить дорогие сигары и пить пиво.

- Выражаю свое искреннее сочувствие в связи со смертью нашего общего друга господина Сергеева, - произнес Лаффорт, скрыв выражение своего лица за плотным клубом сигарного дыма. - Мы с господином Сергеевым хорошо работали. У меня было эксклюзивное право на издание некоторых его книг на французском и немецком языках. И они имели колоссальный успех. Да, именно так! Особенно его книги стали пользоваться спросом после выхода на телевизионные экраны сериала «Мгновения». Могу заметить, что на улицах Берлина во время демонстрации этого сериала было мало прохожих. Все смотрели фильм. Это я знаю доподлинно, поскольку сам находился в то время в Германии.

Затем мсье Пьер резко перевел разговор на политические темы.

- На недавней пресс-конференции меня спросил один французский журналист-пройдоха: «Что вы думаете о современной России? Не кажется ли вам, что эта Россия - прямая наследница России самодержавной, варварской, закрытой от нас, где человеческая жизнь ничего не стоит?» На это я напомнил прохвосту, что Россия за всю свою тысячелетнюю историю не знала религиозной резни, подобной Варфоломеевской ночи во Франции. Потом я дословно процитировал отрывки из книги английского мыслителя Томаса Карлейля, жившего и творившего в первой половине девятнадцатого столетия, посвященные Великой французской революции: «Затоплялись барки, чьи трюмы были набиты не принявшими новых порядков (свобода, равенство, братство) священниками. Но зачем жертвовать барками? Не проще ли сталкивать в воду со связанными руками и осыпать пулями и ядрами все пространство реки, пока последний из барахтавшихся не пойдет на дно… И маленькие дети были брошены туда, несмотря на мольбы матерей. «Это волчата - рода Марата, - из них вырастут волки». Берут мужчин и женщин, связанных вместе за руки и за ноги, и бросают в воду. Это называется «республиканская свадьба»… В Медоне существовала кожевенная мастерская для выделки человеческих кож; из кожи тех гильотинированных, которых находили достойными обдирания, выделывались изумительно красивые изделия…» И французы с такой отягощенной наследственностью могут обвинять русских в варварстве? Нонсенс! И знаете, что мне ответил тот журналюга? Ха! Он сказал, что мыслитель Томас Карлейль был англичанином и потому мыслил как англичанин, значит, ему нельзя верить. Вот так!..

Рыбин только-только начал формулировать свой ответ книгоиздателю, собираясь сказать, что зверства русских наследников Робеспьера и Марата в первой трети двадцатого столетия мало чем отличались от «республиканских свадеб» французов, но тот снова резко «перевел стрелки» разговора на другую тему.

- Значит, вы собираетесь предпринять свое собственное расследование таинственных причин смерти нашего общего друга? Такой поворот сюжета меня вполне устраивает. Дерзайте! Как говорил мой дедушка: «Бог в помочь!» Именно так, а не иначе. Готов даже в какой-то мере финансировать ваш достойный проект. Ищите, пишите и давайте все мне. Аванс для вас составит… - мсье Пьер на минутку задумался, потом, достав мобильный телефон, сделал на нем какие-то подсчеты, как на электронном калькуляторе, и только потом продолжил: -…Это будут не наличные! Я переведу деньги на вот эту банковскую карточку. Без проблем! Сразу, как только получу от вас подробный синопсис и первые три главы книги… По рукам?

Вместо прощального рукопожатия Лаффорт сунул Рыбину пластиковую карту и куда-то заспешил.

- Пока, пока, - сказал он, исчезая за дверью.

Только теперь Рыбин собрался с мыслями и осознал, что на финансовую поддержку мсье Пьера в организации собственного расследования, на которую он очень рассчитывал, надеяться больше нечего. «Да, дружба дружбой, а табачок врозь! - подумалось Рыбину. - Непростой человек этот потомок Лефорта. Придется довольствоваться своими более чем скромными средствами».

* * *