Тайное оружие фюрера (Сборник)

В этот момент Рыбин совершено забыл про то, о чем только что прочитал. Не вспомнились ему почему-то ни любимая жена Мариша, ни то, что он давал зарок никогда ей не изменять… Но эта девушка!.. Она была самой настоящей ведьмой, и против ее любовных чар не смог устоять даже хороший семьянин и верный муж, каковым всегда считал себя Владимир. В последний момент перед тем, как занять место в кровати, Рыбину почему-то припомнилось красивое выражение философа Бэкона: «Супружеская любовь создает человеческий род, дружеская любовь совершенствует его, а распутная любовь его развращает и унижает».

- Кажется, я выбираю третий вариант ответа на сложный вопрос о любви… - пробубнил он себе под нос.

* * *

«…Ты знаешь, Владимир, какое я дал самому себе прозвище? Мясник!..»

Эти слова Сергеева всплыли в памяти Рыбина только теперь, когда он, сидя за рулем «форда», направлялся из деревеньки Кирхберг в Каринтию - самую живописную область юга Австрии. Там, рядом с итальянской границей, на живописном берегу озера Фаакер-Зее, проживал некто «доктор Эрнст Штайнер», значившийся в списке Сергеева в колонке «Мономашичей», сразу после Беджамена Реслера.

«Прозвище Мясник, между прочим, упоминала и Берта…» - припомнил Владимир.

А разговор этот с Сергеевым состоялся всего какой-то год назад…

Тот летний месяц Юлиан проводил на подмосковной даче, отправив своих домочадцев на «юга», чтобы те отдохнули от него, а ему можно было отдохнуть от них и всласть поработать. Там-то Рыбин и навестил своего литературного «гуру» в один из солнечных воскресных дней.

Они долго гуляли в лесу, наслаждаясь тишиной и покоем, при этом Сергеев удивлял Рыбина, считавшего себя знатоком природы, глубокими познаниями в области жизни растений, насекомых и даже грибов. Он увлекательно рассказывал об отличиях схожих по виду боровика и несъедобного сатанинского гриба, о лисичках съедобных и ложных, о груздях и валуях. Потом, уже в скромном загородном домике, говорил о «тайне успокоения», как сам выражался.

- Ты знаешь, Владимир, какое я дал самому себе прозвище? Мясник! На самом деле. Понимаешь, я человек импульсивный, горячий, подверженный накатам немотивированной ярости, если что-то не по мне…

- Вот уж никогда такого за вами не замечал, - пожал плечами Рыбин.

- И тем не менее это так… Я ведь лев по гороскопу, огненный знак, потому люблю порычать на родственников, если попадаются под горячую руку. Правда, все мои вспышки ярости быстро гаснут. Через минуту я снова добрый самаритянин и готов плясать под чужую дудку.

- В этом мы с вами очень похожи. Я ведь тоже рожден под огненным знаком овна, - понимающе покивал Рыбин.

- Ну, тогда это и тебя касается… Заметил, что у меня в доме полно цветов? Среди них в большом количестве имеется герань. А ты знаешь, что люди с помощью этого цветка испокон веков оберегали свой домашний кров от разнообразных вредных энергий, делая домочадцев добрее и терпимее? Особенно уравновешивает герань нас, рожденных под огненными знаками зодиака, приобщая к гармонии, смягчая гнев и приступы ярости. Даже находясь вдали от дома, мне стоит только закрыть глаза и представить себе герань в цвету, как тут же я успокаиваюсь. И это очень сдерживает от желания влезть в очередную драку, будь то словесная перепалка или откровенный мордобой.

При этих словах Рыбин представил себе натурального льва, блаженно нюхающего цветы и… превращающегося в покорную овечку.

«Нет, никогда Юлиан не походил на овцу в полемическом задоре, а в настоящей драке, слава Богу, видеть его мне еще не доводилось…»

Потом разговор пошел о более серьезных вещах.

- Ты спрашиваешь, материалист ли я? Да, так учили с детского сада… Только с добавкой: сомневающийся. Тут очень уместна цитата из «Тайной доктрины» Елены Блаватской: «Если скептицизм и наше настоящее природное невежество не уравновесятся Интуицией и врожденной Духовностью, - все с большой буквы, - то каждое существо, отягощенное такими мыслями, не будет видеть в себе самом ничего, кроме массы мяса и мускулов с пустым чердаком внутри, который служит ему лишь складом ощущений и чувств». А этого, как ты понимаешь, не хотелось бы, - усмехнулся Сергеев.

- А как же тогда расценивать все достижения точных наук, гениальных ученых, доказывающих, что материя первична? Разве можно тут сомневаться? - подивился Рыбин.

- Можно и даже нужно, - ответил Сергеев. - Почитай Блаватскую. Об учении Ньютона она, к примеру, пишет так: «Сокровеннейшие мысли и идеи Ньютона были извращены, и из его большого математического знания получила признание лишь одна физическая шелуха». И еще: «Если бы бедный сэр Исаак мог предвидеть, какое употребление сделают его ученики и последователи из его «тяготения», этот благочестивый и религиозный человек, конечно, спокойно съел бы свое яблоко и никогда не заикнулся бы ни о каких механических теориях, подсказанных его падением».

Припомнилось Рыбину и то, что говорил тогда Юлиан Сергеев об американцах: