Тайное послание библии.

Военная агрессия великанов лишь внешне угрожала существованию человеческого, во всяком случае, сифитского рода. Однако, можно предположить, что каинитские маги ставили перед собой и другую, далеко идущую цель: изменение природы самих сифитов вместе с племенами, воспринявшими от них человеческую адамитскую сущность. Эта цель не отменена до нашего времени: судя по современным попыткам, речь идет о создании новой психофизической “расы”, в которой адамитская душа сохранялась бы, но была всецело подчинена вселившемуся в человека инородному духу – ангелу, изменившему своему предназначению. Прямого указания на подобную попытку в библейской истории предпотопного человечества мы не находим; но нет ли намека на это в абхазском предании? Здесь наше внимание привлекает стоящий особняком от нартского эпоса образ героя-богоборца АБРСКИЛА, который под разными именами перешел в мифологию других кавказских народов; самые существенные его черты заимствовал греческий ПРОМЕТЕЙ.

Исследователи единодушно относят появление эпического цикла, посвященного Абрскилу – к посленартской эпохе. Тема богоборчества, намеченная в осетинском варианте нартского эпоса и почти не затронутая в адыгском, в цикле Абрскила получает полное развитие. Согласно нашей исторической схеме (более подробно – в главе “Дорогами нартов”), неудача нартского дела должна была поставить под удар самое сердце адамитского человечества: землю АДАН. Согласно легенде, мать Абрскила, девушка очень знатного рода (т. е. из патриархов-сифитов), с согласия родителей дала обет безбрачия, всецело посвятив себя Богу. Она, конечно, не могла не знать ставшую к тому времени уже легендарной нартскую историю с божественным зачатием Сасрыквы и, возможно, мечтала повторить то, что сделала когда-то Сатаней-Гуаща: подарить своему народу нового защитника и спасителя, подобного великому Сасрыкве.

Но ее сына ждала иная, глубоко трагичная судьба. Первопричина этого крылась, видимо, в том, что она в своем слишком страстном желании родить сына-спасителя, позволила себе воспользоваться услугами каинитских магов, прочно укрепившихся в племенах, соседствующих со святой землей Адан. На это намекает само имя АБРАСКИЛ, которое несет в себе возможности расшифровки, отражающие противоречивость характера и судьбы самого героя. Вероятно, давая сыну такое имя, мать связывала его с величайшей адамитской святыней: камнем АБР, на котором был сотворен праотец Адам (см. главу “Сотворение человека”). При таком понимании адамитское АБРАСКИЛ: тот, кто (К) имеет (ИЛ) долю (С) священного камня (АБР). В то же время, один из самых знаменитых “подвигов” Абрскила, когда он с досады разрубил мечом большой камень, позволяет прочесть его имя по-иному, а именно как АБРСКИЛ: тот, кто (К) имел силу (ИЛ) мечом (АСА) рассечь камень (АБР). Вполне возможно, что Абрскил, ненавидевший все, что напоминало о Боге, разрубил тот самый священный камень, в честь которого он получил свое имя. Наконец, возможность истолкования имени на базе чанского языка может выражать притязание каинитов на имя и славу героя, в рождении которого они приняли деятельное участие. Как указывает Н. Я. Марр, чанское АБРАСКИЛ: сын (СКИЛ) неба (БЕР) – БЕРСКИЛ. Такая этимология подчеркивает, что Абрскил, подобно великанам, был зачат с участием одного из ангелов, изменивших своему служению. Но если в случае с великанами ангелы вселялись в мужчин, то здесь было иное: абхазский миф говорит о зачатии без прямого участия мужчины. Согласно средневековым представлениям, подобное зачатие может происходить с помощью мужского семени, похищенного или полученного нечестивым духом; в данном случае можно предполагать сознательное участие какого-нибудь из каинитских магов.

Предание говорит, что “девушка вдруг сделалась беременною” и родители признали в этом сверхъестественное вмешательство. В одном варианте зачатие приписывается демону, духу зла, похитившему у Бога часть семян, оплодотворявших землю. Существует вариант сказания, в котором мать Абрскила попадает во сне в “неземной сад”, где ее посещает “кто-то весь в белом, окруженный сиянием радуги” (И. Хварцкия, стр. 18). В любом случае можно сказать, что мать Абрскила, одержимая страстным желанием родить сына, не проявила духовной мудрости и осторожности и впала в то, что на церковном языке называется “прельщением” (от слова ЛЕСТЬ: ложь), т. е. поспешила принять за Божественное явление то, что было лишь подделкой под него.