Тайное содружество

– Если коротко, мы с Марджори установили, что масло, попавшее на линзу, позволяет наблюдать разнообразные эффекты поля Русакова, которые до сих пор были описаны лишь теоретически. Уже лет десять ходят слухи, что нечто подобное происходило и раньше, но любые данные об этом уничтожались – догадайтесь кем. Таким образом, встал вопрос – обнародовать наше открытие или сохранить его в тайне. Оно было слишком важным, чтобы полностью скрыть его… но и слишком опасным, чтобы поднимать шум. Как же нам поступить? Лейденский институт микроскопии никогда не считался влиятельной организацией, а на издаваемые в нем «Материалы» обычно никто не обращает внимания. Мы отправили туда нашу статью, и два года назад она была опубликована. Сначала на нее никто не отреагировал, но не так давно в обе наши лаборатории – и ко мне, и к Марджори – проникли, причем весьма искусно. А нас стали преследовать некие люди, явно имеющие отношение к разведке, или национальной безопасности, или еще к чему-то в этом роде. Они действовали весьма настойчиво и бесцеремонно и довольно сильно нас напугали. Мы не сказали им ничего, кроме правды. Полагаю, у меня всё. Ах, да. Марджори сейчас работает в Кембридже, и последние две недели я не получал от нее никаких вестей. Ни ее коллеги, ни муж не могут сообщить о ее местонахождении. Я очень за нее беспокоюсь.

– Благодарю вас, Брюстер, – кивнула Люси Арнольд. – Это очень ценная информация. Понятная и, увы, тревожная. Доктор Полстед, можете рассказать, что вам известно?

Она грустно посмотрела на Малкольма.

– Как уже сообщила профессор Арнольд… – начал он, но тут раздался торопливый и тихий стук в дверь.

Все стали озираться, Люси Арнольд побледнела и встала.

– Да?

Дверь отворилась, внутрь проскользнул привратник.

– Профессор, вас хотят видеть какие-то люди, – быстро сказал он. – Вероятно, Дисциплинарный суд консистории. Я сказал, что у вас совещание в комнате Гумбольдта, но, боюсь, они скоро будут здесь. Сказали, что ордера у них нет, но он им и не нужен.

– Где комната Гумбольдта? – тут же спросил Малкольм.

– В другом крыле, – едва слышно прошептала Люси Арнольд.

Она дрожала, все остальные замерли.

– Вы молодец, – сказал привратнику Малкольм. – Теперь выведите всех, кроме меня, директора и Чарльза, в сад, а потом из сада через боковую калитку. И поскорее, пока те люди не сообразили, что происходит! Вы можете это сделать?

– Да, сэр…

– Тогда прошу всех следовать за ним! Не шумите и поторопитесь.

Чарльз Кейпс не сводил глаз с Малкольма. Остальные четверо вскочили из-за стола и вышли вслед за привратником. Люси Арнольд проводила их взглядом, вцепившись в дверной косяк, – кажется, ее не держали ноги.

– Вам лучше вернуться и сесть, – тихо сказал ей Малкольм, быстро расставляя стулья по комнате, чтобы казалось, будто никто не придвигал их к столу.

– Отличная работа, – заметил Кейпс. – Какая у нас версия, о чем мы с вами тут беседуем?

– Но кто они такие? – в ужасе воскликнула директор. – Неужели действительно Дисциплинарный суд консистории? Что им нужно?

– Сохраняйте спокойствие, – велел Малкольм. – Ничто из того, что вы сделали, или того, что мы делаем сейчас, не противозаконно и не касается Дисциплинарного суда. Мы скажем, что я принес вам сумку и зашел еще раз, узнать, нет ли новостей о докторе Хассале. Я никак не связывал его с телом в реке, пока вы мне только что об этом не сказали. Чарльз здесь, потому что я и сам собирался с ним повидаться по поводу Лобнора и рассказал ему про сумку Хассаля, а он упомянул, что знал его. Вот мы и решили прийти вместе.

– А почему вы стали расспрашивать меня про Лобнор? – уточнил Кейпс. Выглядел он совершенно спокойным и собранным.

– Как ни странно, я хотел спросить как раз о том, о чем вы и так рассказали бы на этом собрании, если бы нас не прервали. Кстати, о чем вы собирались говорить?

– В основном, о местном фольклоре. Шаманам давно известно о тех розах.

– Правда? Что же именно они знают?

– Эти розы из самого сердца пустыни Карамакан и нигде больше не растут – так гласит легенда. Если капнуть их масло в глаз, вас посетят видения, но для этого нужна большая решимость, потому что масло адски жжется. Это все, что я знаю.

– Вы сами пробовали это делать?

– Конечно, нет. Особенность пустыни в том, что в нее невозможно войти, не отделившись от своего деймона. Это одно из тех странных мест (есть, насколько я помню, еще одно, в Сибири и, кажется, еще в Атласских горах), где деймонам неприятно и даже больно находиться. За розы, как видите, приходится дорого платить. И не только деньгами.

– Я думала, человек умирает, если пытается сделать что-то подобное, – заметила Люси Арнольд.

– Судя по всему, не всегда. Но это действительно причиняет ужасные страдания.

– Это и собирался выяснить Хассаль? – спросил у Люси Малкольм, уже зная ответ. Но он хотел понять, знает ли она… и готова ли в этом признаться.

Но не успела она ответить, как снова раздался стук в дверь, на этот раз гораздо громче, и посетители вошли, не дожидаясь приглашения.

– Профессор Арнольд?