Тайное содружество

– У меня в кабинете, – отозвалась Люси Арнольд. – Еще там есть образцы и семена…

– Нельзя их там оставлять. Когда эти люди вернутся, у них будет ордер на обыск. Может, я их заберу?

– Почему не я? – возразил Чарльз Кейпс. – Мне было бы очень любопытно с ними ознакомиться. У нас, в уикемских подвалах, полно мест, где можно это спрятать.

– Да, – сказала Люси. – Спасибо. Я даже не представляю, что нам теперь делать.

– Если не возражаете, я бы забрал томик таджикской поэзии, – сказал Малкольм. – Хочу кое-что проверить. Вам известна поэма «Джахан и Рухсана»? – обратился он к Кейпсу.

– У Хассаля был экземпляр? Как странно…

– Да, и я хочу выяснить почему. Что касается Суда консистории – как только они разберутся, что никакого этнологического института не существует, они тут же явятся ко мне. Но к тому времени я придумаю что-нибудь еще. Давайте разойдемся и сделаем все, что задумали.

* * *

После обеда Лира шла вдоль реки. Пан мрачно трусил следом. Время от времени он, кажется, порывался что-то сказать, но Лира угрюмо погрузилась в свои мысли, и ему оставалось держаться поодаль, но не слишком далеко, чтобы не вызывать подозрений, – и молчать.

Под деревьями сгущались сумерки; в воздухе висел не то туман, не то мелкий дождь. Хорошо бы Малкольм был в «Форели», когда она туда вернется… Поймав себя на этой мысли, Лира удивилась. Надо спросить его о… И не смогла вспомнить, о чем. Наверное, само вспомнится. И надо посмотреть, как себя ведет с ним Полина… Неужели дурацкое замечание Пана – правда?

Но Малкольм в «Форель» не пришел, а спрашивать, где его носит, ей не хотелось – просто потому что… А кто его знает почему. Разочарованная, охваченная меланхолией, не в силах даже решить, что бы такое почитать, Лира отправилась в постель. Взяв «Гиперхоразмийцев», она раскрыла книгу наугад, на первой попавшейся странице, но героический пафос повествования, еще совсем недавно столь пьянящий, сегодня на нее не действовал.

К тому же Пан никак не мог успокоиться. Он бродил по комнатке, вспрыгивал на подоконник, слушал под дверью, обнюхивал платяной шкаф – пока Лира, наконец, не взорвалась:

– Ради бога, иди уже спать, а?

– Не хочу я спать, – пробурчал он в ответ. – И ты, между прочим, тоже.

– Тогда перестать шнырять по комнате.

– Лира, ну почему с тобой так трудно?

– Это со мной трудно?!

– Мне нужно тебе кое-что сказать, а ты только все усложняешь.

– Я тебя внимательно слушаю.

– Нет, не слушаешь. Ты неправильно слушаешь.

– Понятия не имею, что я должна сделать, чтобы слушать тебя правильно. Воспользоваться воображением, которого у меня нет?

– Я не это имел в виду. В любом случае…

– Именно это ты и имел в виду. Ты достаточно ясно выразился.

– С тех пор я много думал. Когда я пошел гулять вчера ночью…

– Ничего не желаю об этом слышать. Я знаю, что ты уходил, и знаю, что ты с кем-то разговаривал. И мне не интересно.

– Лира, это важно. Пожалуйста, послушай меня.

Он вспрыгнул на прикроватный столик. Лира промолчала, откинулась на подушку и некоторое время пристально разглядывала потолок.

– Ну? – сказала она наконец.

– Не могу я с тобой разговаривать, когда ты в таком настроении.

– О, нет… это ни в какие ворота не лезет!

– Я просто пытаюсь найти подходящий способ донести…

– Просто скажи!

Молчание. Наконец Пан вздохнул и заговорил.

– Помнишь все те вещи, которые мы нашли в рюкзаке…

– Ну?

– Там еще была записная книжка с именами и адресами.

– И что с ней?

– Ты не заметила в ней одно имя. А я заметил.

– Какое еще имя?

– Себастьян Мейкпис.

Лира села в кровати.

– Где оно было?

– В той записной книжке, я уже говорил. Единственный адрес в Оксфорде.

– Когда ты его увидел?

– Когда ты ее листала.

– Почему мне не сказал?

– Думал, что ты наверняка увидела сама. И вообще тебе сейчас не так-то просто что-либо сказать.

– Не глупи, а? Вполне можно было сказать. Где она сейчас? У Малкольма?

– Нет, я ее спрятал.

– Почему? Куда?

– Потому что решил выяснить, откуда там взялось имя мистера Майкписа. И вчера ночью я пошел и отнес книжку ему.

Лира чуть не задохнулась от гнева. На мгновение у нее и правда перехватило дыхание, она задрожала всем телом. Пан перескочил со столика на кресло.

– Лира, если ты не намерена слушать, как же я тебе расскажу…

– Ах ты грязный крысеныш! – Лира почти плакала. Она не узнавала собственного голоса, не могла взять себя в руки и прекратить говорить такие гадкие вещи. И даже не понимала, почему она вообще их говорит. – Ты мошенник, ты вор, ты предал меня тогда ночью, когда позволил тому деймону увидеть себя… Увидеть с тем бумажником, а теперь еще и это, да еще у меня за спиной!..

– Потому что ты не хотела меня слушать! И сейчас не слушаешь!

– Нет! Это оттого, что я тебе больше не доверяю! Ты мне чужой, Пан, черт тебя возьми! Передать не могу, как отвратительно то, что ты сделал…

– Если бы я его не спросил, я бы никогда…

– А ведь я тебе… Как я тебе доверяла когда-то! Ты же был для меня всем, как скала в бурном море… И так меня предать!

– Предать?! Только послушай себя! Думаешь, я смогу когда-нибудь забыть, как ты предала меня в мире мертвых?!