Тайное учение даосских воинов

Что-то неуловимое промелькнуло в моем сознании. Это напоминало то, что японцы называют сатори, момент просветления, и я вдруг осознал то, что хотел сказать Учитель этими туманными фразами. Я понял, для чего нужен процесс познания искусства как такового. Процесс был так же важен, как и результат. Именно процесс познания позволял человеку максимально реализовать все свои возможности в общении с окружающим миром. Именно в познании мира заключалось основное удовольствие познающего. Так или иначе каждый из нас по-своему выполняет свою роль и по-своему познает мир. Миру безразлично, как ты это делаешь, и только тебе самому важно на том или ином этапе своего существования понять всю глубину возможностей, необъятную глубину наслаждения, таящуюся в совершенствовании твоих отношений с окружающим миром.

— Кажется, ты меня понял, — ласково улыбнувшись, сказал Ли. — А я еще даже и не успел объяснить. Вот почему я взял тебя в ученики.

— Ли, я читал иного мистических и эзотерических книг, — сказал я. — Там были описания разных медитаций, но то, что показываешь мне ты, ни на что не похоже. Почему медитации, подобные твоим, нигде не описаны?

— Людям становятся известны, в основном, лишь религиозные медитации. Но это не более чем ритуалы, предназначенные для достижения определенных целей. Выполняя религиозные медитации, ты в первую очередь служишь целям тех, кто создал эти ритуалы, а не своим собственным целям. Люди, посвящаемые в религиозные таинства или исполняющие религиозные ритуалы, лишь слегка прикасаются к огромной Истине, но для них существует лишь узкий коридор общения с ней. Они находят крошечное зернышко истины и называют его божественным. Но Истину нужно воспринимать во всем ее многообразии, ибо божественное внутри нас и вокруг нас, оно является частью нас и мы являемся частью его.

Божественное — это не конкретная форма, это не наличие чего-либо, это все и ничего одновременно. Это все в процессе вечного преобразования, и, постигая окружающий мир, ты познаешь и самого себя. Со временем ты тоже начнешь следовать форме, и ты будешь выполнять специальные медитации, близкие к религиозным, но сейчас ты счастливый человек, ты познаешь мир в нетрадиционных медитациях.

— Ли, мне кажется, что знания, которые ты даешь, очень сумбурны, В них нет системы или схемы действий. Я боюсь запутаться, не запомнить или неправильно понять то, что ты объясняешь.

— Твой европейский ум вечно хочет быть втиснутым в какие-то рамки, действовать в пределах каких-то правил, и даже окружающий мир и меня заключить в ту же схему. Когда ты идешь по глухому незнакомому лесу, ты не знаешь, что тебя ждет впереди и что именно ты будешь есть завтра, поэтому ты специально не готовишься к потреблению пищи. Если ты находишь что-то съедобное, ты съедаешь это. Ты не должен готовиться к потреблению пищи, ты должен учиться усваивать. Воспринимай жизнь точно так же. Ты не можешь заключить ее в жесткую схему и потреблять по своему усмотрению. Ты должен уметь двигаться по жизни так же профессионально, как охотник по дремучему лесу и уметь усваивать то, что подбрасывает тебе жизнь. Беда европейцев и одновременно их сила заключаются в том, что они пытаются все упорядочить, но упорядочивая, они углубляются в детали и теряют картину мира, как в русской пословице — «за деревьями не видеть леса». Сейчас я учу тебя видеть лес. Придет время, и ты увидишь дерево.

Мы шли по тихим улочкам старого города. Ли знаком указал мне завернуть в пустынный двор.

— Сейчас я покажу тебе пару уловок воина, — сказал он. Учитель подобрал округлый камень, валяющийся около подвальной решетки, положил его на ладонь, не охватывая его и не придерживая пальцами, и начал выполнять рукой плавные быстрые движения. Камень, казалось, прилип к его ладони, не падая за счет силы инерции, даже когда ладонь находилась сверху.

— Это — упражнение с яйцом каменной птицы, — сказал Ли. — Оно формирует у тебя ощущение правильного движения, потому что, если ты ошибешься, камень упадет. Для этой группы движений очень важны плавность, скорость и точность. Ты не должен охватывать камень. Ладонь лишь слегка огибает его, чтобы камень не соскальзывал с нее, но пальцы не должны его придерживать, и главное — избегай резких остановок.

Ли снова продемонстрировал серию движений инь и ян в различных кругах, удары, захваты и перехваты. Камень все время свободно лежал на ладони его руки.

— Дай попробовать, — попросил я. Я попытался воспроизвести движение вверх и вниз по полукругу и быстро уловил ритм, необходимый для того, чтобы камень удерживался на ладони.

— Постарайся запомнить ощущение, возникающее в глубине руки, — услышал я голос Ли.

Я уже обратил внимание на странное ощущение тяжести камня, немного разламывающее, свербящее, передающееся от ладони вверх по предплечью. В середине движения Ли убрал камень с моей ладони и крикнул: