Тайной владеет пеон

— Господи, да ведь оттуда можно сбежать только на самолете, дон Леон. Я сам нанимал с управляющим ра­бочих за десятки миль от выработок — в Чиапас, и мы сажали их в самолеты. Сбежать в болото или непроходи­мый лес — кому это охота?

Фоджер идет в атаку:

— Как же ты ушел оттуда?

Кажется, Мигэль немножко увяз в болоте.

— За мной прилетел управляющий.

— Где управляющий?

— Самолет попал в аварию. Дон Ильдефонсо раз­бился. Я чудом уцелел.

— Где это было?

— Под Кобаном.

Шепот. Полковник выходит. Ясно, — Фоджер послал его навести справку.

— Ну, а теперь Хусто, — грубо говорит Фоджер и стаскивает Мигэля с кровати, — когда мы с тобой одни, выкладывай свое настоящее имя.

— Хусто Мариа Орральде-и-Лопес, — быстро отве­чает мальчик.

Это был блестящий контрудар. Мигэль сделал вид, что Фоджер интересуется его полным именем. Фоджер растерялся. От мальчишки такого притворства ожидать трудно.

— У тебя звучное имя, — сказал он, чтобы скрыть за­мешательство.

— Наш род идет от первых испанских переселенцев, сеньор, — гордо говорит Мигэль. — А дед матери...

Но Фоджер его останавливает:

— Черта мне до твоего деда. Слушай, Хусто, ты хо­тел бы расправиться с теми, кто захватил сеньора Ор­ральде?

Что он еще говорит? Неужели допрос никогда не кон­чится!

— Это мое самое большое желание, сеньор.

— Сейчас мы тебе это устроим, — с усмешкой гово­рит Фоджер.

Стремительно входит полковник.

— Мальчик мой... Мы заставили тебя пережить не­приятные минуты. Это подлинный Хусто, Генри. Я только что звонил в аэропорт. Авария под Кобаном зарегистри­рована. Среди жертв есть и дон Ильдефонсо.

«Спасибо, дядя Карлос. Вы угадали, они и об этом спросили. Но что от меня хочет Фоджер?»

Полковник подходит к Мигэлю с распростертыми объятиями.

— Одну минуту, полковник, — останавливает его Фоджер. — Хусто желает отомстить за отца. Удобный случай. Девка, что вчера пела, связана с партизанами. Держи пистолет, Хусто. Он заряжен. Сейчас мы пригла­сим ее... У тебя не дрогнет рука?

У Мигэля дрожит рука, дрожит шея, дрожит голос.

— Н... нет, сеньор, не дрогнет.

Фоджер дергает за шнурок звонка и впивается своим скользящим взглядом в лицо Мигэля.

Выдержи взгляд этого удава, Мигэль. Вспомни, что твои товарищи сидят у костра и доедают последние кро­хи. Вспомни, что их хотят поймать в ловушку. Вспомни Руфино. И что ты самый храбрый мальчишка в Пуэрто, — тоже вспомни. И тогда маленький пистолет не покажется тебе пудовой гирей. И тогда взгляд удава не пригвоздит тебя к месту.

«Но ты, Росита? Как ты попала в их лапы? Или это я виноват в провале?.. Что бы вы сделали на моем ме­сте, команданте? Сослались на усталость? Отбросили пистолет? Выстрелили в удава? Все плохо. Но ведь мож­но выстрелить в Роситу и не попасть... С пяти шагов? Не поверят. Но я вас заставлю поверить, пусть вас со­жрут москиты!»

И, когда распахнулась дверь и Фоджер громко за­кричал: «Пали!» — Мигель выстрелил в закрытую поло­вину двери и, не слыша щелкающего звука курка, не слыша хохота Фоджера, отшвырнул пистолет, яростно набросился на стоящую в дверях напуганную горнич­ную, заменившую Роситу, втащил ее в комнату и при­нялся нещадно колотить руками и ногами. Как ему хоте­лось петь и кричать, и смеяться! И умолять девушку о прощении! И сказать ей, как это хорошо, что она не Росита!

И, когда его оттащили, он продолжал выкрикивать... не ласковые слова, нет — ругательства, оскорбления, размахивать руками, топать...

— Красная зараза! — кричал он. — Вы вернете мне отца, или я подожгу все ваши ранчо .Скотская порода!

Горничную вытолкнули.

— Успокойте мальчика, — сказал Фоджер, подбирая пистолет с пола. — Я ошибся.

Он ударил Мигеля по плечу:

— Чудак! Пистолет был не заряжен. Но я тебе дам возможность отомстить за отца. Ты поедешь с нами, Хусто!

И, насвистывая, он вышел из номера.

Мигэль бросился на кровать и уткнулся в подушку.

— Дон Леон, — простонал он, — мы вырвем отца из их рук. Вы поможете это сделать?

Полковник погладил мальчика. — Успокойся, Хусто. Что бы ни случилось, я заменю тебе отца. Отныне мой дом в столице — твой дом.

«Очень мне это нужно, вешатель!» — хотелось ска­зать Мигэлю, но вместо этого он сказал очень вежливо, как и подобает потомку старинного испанского рода:

— Благодарю вас, полковник Леон. Вы настоящий рыцарь.

А когда Мигэль остался один, в первый раз за мно­гие годы он по-настоящему разревелся.

Не будем судить его строго. Не каждого мальчишку Пуэрто подвергают такому суровому экзамену.

6. СТАНЬ СВОИМ В ДОМЕ ПОЛКОВНИКА

Мигэлю разрешили свободно разгуливать по отелю, но к Фоджеру больше не приглашали. Полковник при­ходил от Фоджера хмурым и к бутылке прикладывался реже.

— Они пощипали нас в Ливингстоне, — сказал он как-то со злостью. — Тем хуже для них. Значит, они где-то близко...

Больше он не возвращался к этому, но Мигэль понял, что партизаны нанесли по карателям удар.