Тайнопись соучастия

- Что ты делала! Какие сообщения ты доставила? С кем ты встречалась?

- Ни с кем.

- Две недели назад к тебе приходил ирландец по имени Грейторекс. Чего он хотел?

- Ничего.

- Ты считаешь меня глупцом?

- Я ничем вас не считаю.

За это я ее ударил. Пусть я человек терпимый, но ведь есть предел всякой дерзости! Когда она отерла кровь со рта, то как будто смирилась, и все же она ничего мне не открыла.

- Я не доставляла никаких посланий от мистера Кола. Он мало что говорил мне, а моей матушке еще меньше, - прошептала она. - Однажды он беседовал с ней довольно долго, это было в тот первый его приход, и он отослал меня купить лекарства у аптекаря. Я не знаю, о чем они говорили.

- Ты должна это выяснить.

- Почему?

- Потому что я тебе приказываю.

Я помолчал и, поняв, что взывать к ее лучшим чувствам бесполезно, достал из стола несколько монет и положил перед ней. Она поглядела на них с изумлением и презрением, а потом отодвинула их.

- Я уже сказала вам. Тут не о чем говорить. - Но голос ее был слаб, и, произнося эти слова, она вновь понурила голову.

- Тогда уходи и хорошенько подумай. Я знаю, ты мне лжешь. Я дам тебе еще одну последнюю возможность рассказать мне правду об итальянце. Иначе ты горько пожалеешь о своем молчании. И позволь мне предостеречь тебя. Мистер Кола - опасный человек. Ему не раз случалось убивать в прошлом, и он будет убивать снова.

Не сказав более ни слова, она ушла. Она не взяла денег которые лежали перед ней, но прежде чем отвернуться, наградила меня взглядом, полным жгучей ненависти. Она была напугана, это я знал. И все же я не был уверен, что страха будет достаточно.

Раздумывая вновь о моих тогдашних поступках, я вижу, что неосведомленные невежды могут назвать меня суровым. Я уже слышу протесты. Необходимая мягкость с людьми низшего сословия и так далее. Со всем этим я соглашусь без оговорок, действительно, джентльмен обязан повседневно показывать, что сословия и звания, полученные нами от Господа, хороши и справедливы. Как и детей, низших следует журить с любовью, исправлять с добротой и наказывать с твердостью и сожалением.

Однако к Бланди это не относилось. Не было смысла обращаться с ними благожелательно, когда они уже отринули от себя долг и отказывались признавать превосходство людей выше их званием. И муж, и жена презрели узы, связующие каждого со всеми, и сопроводили этот бунт против явленной Божьей воли изречениями из самой Библии. Все эти диггеры, левеллеры и анабаптисты* [Диггеры ("копатели") - крайнее левое течение левеллеров, требовавшее упразднения частной собственности на землю, передачи батракам всех общинных земель и владений короля и церкви. Левеллеры (уравнители) - движение, выражавшее интересы мелкой буржуазии в период Английской буржуазной революции и опиравшееся, в частности, на армию, среди прочего требовали полной религиозной свободы. Анабаптисты ("перекрещенцы") - сектантское движение, отрицавшее церковную иерархию и таинства и требовавшее крещения в сознательном возрасте, анабаптисты также проповедовали близость мирового переворота, под которым понимали Страшный суд.] возомнили, будто сбрасывают свои цепи с благословения Господня, вместо этого они оборвали шелковые путы, что поддерживают в гармонии весь род человеческий, и желали заменить их кандалами из крепчайшего железа. В своей глупости они не ведали, что творили. Я обошелся бы с Сарой Бланди и с кем бы то ни было с добротой и уважением, если бы они их заслуживали, если бы отплачивали тем же, если бы это не было слишком опасно.

Нетерпение и разочарование мои в ту пору достигли поистине исполинских размеров, когда я говорил с Престкоттом, весь заговор был у меня в руках, но ускользнул от меня из-за моего собственного безрассудства. Признаю, я также хотел сохранить собственную жизнь и страшился, что подвергнусь новому нападению. По этой причине я сделал следующий шаг и сообщил мировому судье, что, по моему разумению, доктор Гров был убит.

Услышав это, сэр Джон ужаснулся и был встревожен неминуемым последствием моих слов.

- Смотритель не питает подозрений, что было совершено преступление, и не поблагодарит меня, если я расскажу ему о моих, - сказал я. - Тем не менее мой долг сообщить вам, что, на мой взгляд, основания для них имеются. Следовательно, ни в коем случае нельзя хоронить тело.

Разумеется, мне не было дела до того, что станется с телом, испытание Кола телом уже состоялось и не дало полезных результатов. Много больше меня заботило то, что Кола узнает, как я шаг за шагом раскрываю его злодеяния и противодействую его планам. Если посчастливится, думал я, он снесется со своими хозяевами, дабы сообщить им о происшедшем.