Тайнопись видений

На Ведовом Кряже, вдали от людей, точно в храме,
Живут повелители буйных стихий из Росины.
Их племя в опасности – найдено вражьей ищейкой.
Куда им бежать от огня и от стрел, полных яда?

* * *

Весна была в разгаре, на полянах отцветали одуванчики, а кусты дикой сирени только-только начинали раскрывать фиолетовые звезды, приглушенные тенью листвы. Такалам сидел на холме и любовался закатом, раскинувшимся на полнеба и отраженным рябящим зеркалом не то моря, не то океана.

– Я все-таки переживаю за мальчика, – сказал он, развеивая пушистые семена.

Ветер подхватил их и унес в долину, напоенную запахом водорослей и вечерней росы.

– Да, я уверен, что ты все подгадал как следует. Чаин – поистине лучшее место для провидцев, – согласился Такалам, и у Кайоши сильно кольнуло в груди. – Но не повредит ли его разуму такое вмешательство в будущем? Сейчас все в порядке, но мы не знаем, какая у него будет реакция через год или два. Это ведь не просто крохотное изменение.

Такалам нахмурился, слушая невидимого собеседника, и, кажется, не дал ему договорить.

– Нет уж, прекрати. Ты без того немало детей покалечил таким образом. Нам достаточно одного. Они чудом не заметили твою проделку, тебе стоит быть осторожнее. К тому же, если в Чаине появятся несколько подобных провидцев, они начнут соперничать друг с другом, и неизвестно, к чему это приведет…

– Это же неправда? – нервно рассмеялся Кайоши. – Такалам, вы…

– Да, ты прав, нет никакого смысла готовиться к тому, чего не можешь предсказать, но использовать нерожденных детей – слишком жестоко. Я не согласен с тобой в этом вопросе…

– Вы издеваетесь надо мной?!

– Для тебя нормально жертвовать меньшинством ради сохранения вида, но это потому, что ты не в силах поставить себя на место родителей. Может, однажды ты полюбишь кого-то. По-человечески полюбишь. И вот тогда ты поймешь, что это создание для тебя дороже целой Сетерры.

Такалам вздохнул, помолчал и произнес уже мягким, спокойным тоном:

– Это странно, я знаю. Ты мыслишь объективно и в крупных масштабах. Но поверь: люди способны жертвовать чем угодно ради любимых. Они иной раз готовы умереть, лишь бы защитить их, и я не считаю это чем-то плохим. Без любви тут давно не осталось бы смысла для существования, поэтому все не так уж неисправимо. По крайней мере, нам есть, что спасать…

Кайоши почти упал рядом с Такаламом и увидел у него на руках мирно спящего годовалого мальчика. Провидец уже знал: через несколько лет светлые кудри принца потемнеют и станут каштановыми. Это был Нико.

– Порченые с Целью страха будут нам хорошим подспорьем, – продолжал Такалам. – Но точную дату нужно узнать хотя бы за полгода, чтобы успеть всех предупредить.

Стук сердца эхом отдавался по телу. Пальцы в татуировках дрожали.

– Дата… День солнцестояния… Вот зачем я нужен… Вся моя жизнь – часть вашего проклятого плана! – выпалил Кайоши.

Такалам сдул очередной одуванчик и убрал пушинки с волос принца.

– Мы вместе с Нико заберем его во время путешествия в честь совершеннолетия. Кайоши к тому времени исполнится уже пятнадцать, его сила начнет нарастать, надо будет настроить ее.

Пустота что-то ответила. Старик помрачнел и посмотрел на мальчика.

– Ты не сможешь постоянно быть со мной, так что риск есть всегда. Если бы ты сам умел предсказывать будущее, цены бы тебе не было. Ну, и смысла твоего существования тоже, пожалуй, не было бы. Я позову тебя, если почувствую неладное, но, скорее всего, мы уже ничего не предотвратим. По крайней мере, так, чтобы они не заметили. Тогда нам остаются книги. Я скоро начну обучать Нико тайнописи. Если и это не сработает, Кайоши найдет его и обо всем ему расскажет…

Если Нико не выживет, Кайоши может попытаться действовать через императора Чаина. Главное, чтобы он сам успел вырасти. Это наша первичная задача, так что не высовывайся и останови эксперименты. Одного такого прималя достаточно. И ради светлого солнца! Сразу же закрой ему доступ к влиянию на физическую материю, не то он разворотит половину Твадора к десяти годам.

* * *

Материк Руссива, княжество Росина,

7 девес, 1019 г. от р. ч. с.

Взрыль грохотал, и почва под ногами дрожала. Дыхание вулкана, смешанное с золой, расходилось по небу, как грязное пятно по голубому шелку. Оно оседало огромной медленной волной, грозя вот-вот затопить Олью – алый огонек на фоне горы.

Падал пепельный снег. Мягко ложился на плечи и волосы. На гребни с черными агатами, на платье цвета раскаленных рек, сползающих по застывшему шлаку. Олья встала на колени перед вулканом и принялась раскачивать, как делала это совсем недавно – в свадебной башне. Но не успела она слиться с пространством, как послышался окрик:

– Эй! Чегось ты там застыла, дурная девка?! Беги отсюда!