Таинства красоты [Стихи и поэмы о любви]

Все удивления  достойно здесь: отец -
Друг ссыльных декабристов и купец.
А сын, эпохой Пушкина взращенный,
В промышленники вышел он, делец,
          Артист непревзойденный
          На сцене жизни и певец.
Он брал в Италии уроки пенья
И лепки - полон вдохновенья.
И скульптор славный мог бы выйти из него,
       Когда б не мецената торжество,
Единого во многих лицах, всех из круга,
Кого привлек для вдохновенного досуга.
Ценя классическую древность, он хранил мечту
И звал друзей любить родную красоту.

*  *  *

     И ставил он превыше не мое, а наше,
     Чтоб жизнь была для всех все краше.
Портрет его писали многие, Серов,
И Цорн, и Репин, - всюду он таков,
Каков и был, эдоров и весел. Только Врубель
Запечатлел могучую натуру в бурях
Ума и воли, точно он и впрямь артист,
       Иль русский ренессансный тип.
Лоренцо Медичи в нем видели недаром,
        Понять великое пытаясь в старом.
        Он не правитель, а купец,
Влюбленный в красоту мудрец,
Взрастил художников, чья слава -
Его величию ярчайшая оправа.

*  *  *

Веселый, бесподобный гений, славой
Был осенен, но счел ее он не забавой,
           А силой, отвращающей от зла,
С чем жажда веры в муже возросла.
Художник чистый, преданный искусствам,
Вдруг в ужасе не внемлет больше чувствам,
Склоняясь перед Богом, вымыслом седым,
С его могуществом, как благовоний дым.
           Так убивался Гоголь в Риме,
Не находя спокойствия в прекрасном мире
                 Для изысканий и труда,
            Как Гете, устремившийся туда
            Не для стенаний - вдохновенья,
            Души и тела возрожденья.

*  *  *

Богов языческих отринув скопом,
В великом страхе он вступил в боренья с чертом,
            Желая высмеять его, такой-сякой,
Как будто черт не шарж на род людской
С его могуществом и склонностью ко злобе
             Творить и уничтожать живое.
Не хочется мне верить, черт с ним совладал,
И душу бедную унес он прямо в ад.
Но Русь жива в его поэме дивной,
Где все земное в грусти неизбывной
              Под небом голубым
Сияет вечностью, как славы нимб
              Из чистого эфира,
          Что осенил поэтов мира.

*  *  *

Другой художник, граф, всемирный гений,
                Во дни сомнений,
            Что благо в мире и соблазн,
Отринув красоту, послал ее на казнь.
Сократ о том, поди, не догадался.
Боккаччо, говорят, весьма засомневался,
        Зачем с веселостью беспечной он
На радость дьяволу писал “Декамерон”.
О чем печаль, я знаю, уж поверьте,
У нас надежды мало на бессмертье,
Будь граф ты, гений, старость гнет,
И веры, как безверья, тяжек гнет.
Но красота ль повинна? Жизнь земная
Прекрасна, коль была, и увядая.

*  *  *