Таинства любви. Новеллы и беседы о любви (СИ)

После такого хохота нечего было думать еще вздремнуть. Саня почувствовал себя задетым. Вся его жизнь прошла в скитаниях, но он до сих пор, по крайней мере, не жаловался на судьбу. Родившись в Ленинграде, он помнил заполярный Норильск и Громово (поселок под Ленинградом), - родители его жили то врозь, то вместе, пока не выяснилось, что папа их бросил ради какой-то особы в Ленинграде, где и поселился вновь. Саня продолжал ходить в школу в Громове у бабушки, а мама работала библиотекарем в Норильске, пока тоже не вышла замуж и не обменялась на Ленинград.

Сане казалось, что большую часть своей жизни он провел на вокзалах и в полетах – в постоянном ожидании кого-то и чего-то… Наконец и он перебрался в Ленинград, где бывал проездом много раз, и, считая его своим родным городом, любил, изучая по книгам и карте, а ныне ни дня не мог усидеть дома… Странно было чувствовать себя пришельцем в родном, столь знакомом городе, и в этом заключалась некая тайна его судьбы.

Он ехал в трамвае (он действительно ехал), вместе с тем видел себя как бы со стороны, где-то впереди, и ехал он буквально по стенам знакомых зданий, с ним рядом сидел дядя Олег, очень похожий на папу, только выше ростом и тоньше лицом, одетый аккуратно, вполне прилично, но не очень-то современно.

Папа одевался куда более изысканно и модно, умея, как говорила мама, зашибать деньгу. “Что, папа – мошенник?” - спрашивал Саня, словно бы еще не понимал многих вещей. “Он, конечно, мошенник, только на свой лад”. – “Как – это?” - “Представь себе: человек работает оператором газовой котельной при жилконторе. Кто он?” - “Как – кто? Ты же сказала: оператор…” - “Так у людей. А когда Сергей Павлович работает оператором, это только видимость, ну и заработок, ну и жилплощадь в придачу, само собой разумеется… Он студент! И студент не вечернего или заочного отделения, нет, это слишком просто, он студент дневного отделения, получающий стипендию. Как это называется? Разве не мошенничество? Так он всю жизнь. Обмана прямого как будто и нет, ест за двоих, работает за троих, а еще… Ну об этом тебе рано знать”.

Дядя Олег, как и папа Сани, тоже окончил университет. Вскоре он поступил в аспирантуру, но, неудачно женившись, как говорили, затянул работу над диссертацией. Если папа был из тех мужчин, кто бросает женщин, то дядя Олег был, видимо, из тех, кого бросают женщины.

Саня, сидя у окошка в трамвае, щурился, точно всматривался в даль. Конечно, он грезил, то есть пребывал в том особенном настроении, которое поэты называют вдохновением. Ему часто представлялось – во сне и наяву – одно из первых его впечатлений от дяди: в пору, когда он был женат, а Саня еще совсем мал, лет восьми… Он гостил у дяди. Дядя Олег сам купал его в ванне… Саня был уже довольно крупный мальчик, с длинными ногами, неловкий и по-деревенски застенчивый… И с тех пор Сане казалось, что дядя Олег всякий раз, как он появлялся у него, устраивает ему ванну, душ, трет ему мочалкой спину и окатывает водой. С дядей нелегко. Он всегда требовал полного и ясного отчета: как прошел год, как Саня жил, что читал, как папа, как мама, а потом – как мачеха, что отчим… А это всё были очень трудные вопросы.

Однажды, прилетев из Норильска, Саня и его мама, чтобы на ночь глядя не тащиться электричкой в Громово, заехали к дяде Олегу. Перед тем они, наверное, долго не виделись. Ведь когда папа влюбился, как неоднократно слышал Саня, он привел молодую девушку к брату и сказал, что это первый раз он по-настоящему полюбил, мол, думает, развестись с Люсей, то есть с мамой Сани, и дядя Олег поверил, что у папы настоящая любовь, какой он не испытал с мамой Сани. Таким образом, мама считала, что не только папа, но и его брат предали ее, и она долго не видалась с дядей Олегом. Но с тех пор как дядя выпустил тоненькую книжку в издательстве Ленинградского университета, то есть как бы определилась его будущность, мама всегда вспоминала о нем как об очень близком человеке, за которого следует держаться Сане. И она, преодолев себя, заехала с Саней к его дяде.

Открыл дверь он сам и не сразу узнал их. Мама располнела и сделалась в движениях своих чуть ли не вульгарна, к тому же носила короткое, по моде, платье, как девчонка, - это при ее полных, некрасивых ногах.

- Людмила? Это вы, жена моего брата? – переспрашивал дядя Олег, шокированный, вероятно, ее видом, и Саня не мог не почувствовать, в чем тут дело. – Простите! Так неожиданно.

- Жена? – рассмеялась мама. – Соломенная вдова, вернее будет сказать.

- Простите! А, это мой племянник! Ну здравствуйте! Откуда вы?

Мама, чтобы разбить лед, вытащила припасенную на случай бутылку какого-то вина. А искренняя ее радость по поводу выхода в свет книги и вовсе смутила дядю. “Какая книга, - говорил он, невольно улыбаясь, - так, брошюрка”.

- Начало, начало!