Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

Вообще в ту зиму было много снега, чистого, молодого снега, и вскоре родные Жени стали приезжать не столько навестить ее, сколько покататься всласть на лыжах. Приехала однажды Софья Николаевна. Давно она уже не вставала на лыжи, а тут ушла в лес и пропала, что Женя обнаружила, придя из школы после уроков. Она забеспокоилась и на лыжах мамы поспешила в лес.

Софья Николаевна не спеша, поглядывая на верхушки сосен, возвращалась назад.

- Чудесно! - говорила она. - Я помолодела лет на десять. И думается мне почему-то, что это моя последняя зима, последний снег.

- Ну что ты, тетя!

- Нет, это скорее весеннее чувство, мне хорошо и весело, разве ты не видишь? - возразила Софья Николаевна.

Одинокая с войны, с блокады, когда погиб ее молодой муж, она много лет жила в семье брата, но жила по-своему... Если папа и мама Жени работали в своих НИИ «от и до», то Софья Николаевна была все равно что человек свободной профессии. Зато, и сидя дома, она трудилась ночи напролет. А по вечерам, когда все смотрели телевизор и гремел магнитофон, Софья Николаевна, досадливо морщась, одевалась и уходила из дому. Обычно вечера она проводила в Публичной библиотеке. Возвращалась домой пешком, что ей доставляло большое удовольствие после усиленных занятий предметами, очень далекими от жизни, как находили папа и мама. Они оба считали самих себя чернорабочими в науке, а тетя в своей области непременно хотела «хватать звезды» прямо с неба, что они, люди благоразумные, в ней не одобряли. Кроме того, они были «физики», а Софья Николаевна - «лирик» (лирик, впрочем, буквально, - она переводила стихи Рильке). В семье папа и мама, действуя сообща, «забивали» Софью Николаевну своим «прямолинейным невежеством». Хуже всего, Андрей усвоил это слегка ироническое отношение родителей к тете. Начались всякого рода споры, что кончалось хлопаньем дверью, впешательством сердобольных родителей, и это маме наконец так надоело, что она предприняла решительные шаги, чтобы получить от института отдельную квартиру.

Софья Николаевна осталась одна-одинешенька, среди чужих людей. Конечно, и она бы могла устроить себе отдельную квартиру в конце концов, но не хотела расставаться со своей комнатой, высокой, светлой, в три окна, со старинной мебелью, с высокими книжными шкафами, с которыми ведь не въедешь в современную квартиру, да и предпочитала она жить с людьми, как привыкла с детства.

Что касается Андрея, Женя теперь видела, как по-своему права была Софья Николаевна. Он умудрился вырасти, как трава в поле. Учился кое-как, так и по жизни шел.

Всех чаще приезжал, конечно, Алеша - приятель Андрея по институту киноинженеров, который Андрей так и не кончил. Алексей Мелин не мог не нравиться: маленький подбородок и прямой нос - все черты исполнены свежести и изящества юности, а волосы, вообще прямые, на висках кучерявились. Он был из тех высоких и подвижных мужчин, достаточно легкомысленных и достаточно серьезных, которым и то, и другое идет, к их росту, к их повадкам.

Кататься на лыжах он ленился, и Женя, за множеством дел, спешила его выпроводить. Она шла проводить его до станции, чтобы самой прогуляться и заодно заглянуть в книжный магазин с канцелярским отделом. Все время ей нужны были тетради, тушь, клей...

Солнце ярко сияло на безоблачном небе, а шел откуда-то снег... Нет, какой это снег, догадалась Женя, это иней слетает с берез.

- Видишь, Алеша?

- Я все бросил и приехал к тебе, а ты меня гонишь, - ворчал Алеша.

- Мне, право, неловко перед тобой, да так некогда, что страшно подумать, - оправдывалась Женя.

Алексей Мелин закуривал, а Женя прислушивалась, как пели синицы: «Тю-ви! Тю-ви!», точно вопрошая: «Че-го вы? Че-го вы?!»

Они шли пешком в сторону станции. Далеко впереди, у подъема на холм, замелькали фигурки солдат. Жене всегда было удивительно - откуда они внезапно появляются?

Шоссе, как обычно, пустынно. Деревня осталась справа, в низине, а слева - заснеженные луга и леса. С гулом высоко проносились самолеты, оставляя след инверсии через все небо. Снег подтаивал, и шагать в сапожках мягко. Шоссе поднималось на холм и уходило прямо - в сторону Ленинграда.