Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

В ожидании электрички они заглянули в книжный магазин. И там Женя испытала странное чувство, которое уже потом не могла забыть. Против обыкновения, в магазине было много народу. Просматривая книги у стеллажей, Женя все время ощущала на себе чей-то взгляд. И скоро она увидела того, кто так упорно посматривал на нее. Это был рослый солдат. И тотчас нахлынули воспоминания детства, и всплыло серьезное лицо мальчика, из тех, из дворовых, что растут, как трава в поле. Его звали Кирилл. Племянник Софьи Николаевны по мужу, который погиб в войну, то есть не родной племянник. Женя лучше знала его отца. Крупный, веселый, словоохотливый мужчина, он раза два в год обязательно навещал Софью Николаевну. Приносил он с собой копченую колбасу, апельсины - непременно что-нибудь съедобное... Застолье с его участием всегда проходило весело, он любил выпить и умел возбуждать веселье у женщин своей простоватой жизнерадостностью. И Женя считала, что Семен Михайлович, как ни странно, пользуется успехом у женщин. Он ведь умел и с нею поговорить. Только теперь она что-то давно не встречала его у тети.

Она знала Кирилла в ту пору своей жизни, когда ей мечтать о любви было рано, и она не мечтала, но отличала Кирилла, как отличала его отца.

И вот встреча! Но почему он солдат? Кирилл ведь учился в Университете, и Софья Николаевна вспоминала об этом много раз в пику, в укор Андрею. Может быть, все-таки не он?

В это время Алексей позвал ее:

- Женя, пора!

- Сейчас! - И она взглянула на солдата. Он! Удивление выразилось на его молодом, отмеченном природной силой лице, но он почему-то отвернулся. Женя, проходя мимо, с легким упреком и не без внутреннего торжества сказала:

- Мы ведь с вами знакомы, Кирилл?

- И да, и нет, - отвечал Кирилл с волнением и так серьезно, что Женя удивилась про себя. Вышли из магазина; и тут выяснилось, что Кирилл никуда не ехал. Прощаясь, Алексей поцеловал Женю, и она почему-то почувствовала неловкость перед Кириллом. Электричка умчалась, и теперь, возвращаясь назад, Жене хотелось взять Кирилла за руку или даже поцеловать его, чтобы восстановить справедливость, нарушенную - кем? Как это странно!

Но еще необычнее чувствовал себя Кирилл. В детстве он воспринимал Софью Николаевну как весьма беспокойную, молодящуюся женщину. Она еще и курила! И не в студенческие годы, а лишь в армии он случайно наткнулся на одну ее статью в «Вопросах литературы» и зачитался. Как хорошо писала Софья Николаевна! И не предмет исследования привлек его, а та изящная пластика языка, культура, что, просвечивая сквозь сугубо академический текст, как бы воссоздавала образ автора, хорошенькой женщины с утонченным умом и молодою душою, - и этот образ легко угадывался за ее стилем, правдивым и всегда нравственно точным. И вот он видит перед собой молодую девушку, которая поразила его и сама по себе, и каким-то несомненным сходством с внутренним образом Софьи Николаевны.

Она стояла отдельно от всех, зайдя за прилавок, в мужской меховой шапке и дубленке с вышивкой, вещи модной, но довольно-таки бесформенной. Она сразу показалась ему несколько странной. Он видел ее светлый, тонкий профиль, и у нее был вид новичка у книжной полки. Между тем она выглядела ничуть не растерянной, а спокойно-медлительной, внимательной. Конечно, она заметила его взгляд и стала так поворачивать лицо, чтобы взглянуть на него. И в это время ее окликнули: «Женя, пора!»

Молодой человек тоже был под стать ей, тоже в дубленке и дорогой меховой шапке. Вот парочка! Никак принц и принцесса! Так подумал Кирилл с усмешкой над своим собственным восхищением, как вдруг узнал в незнакомке Женю Сережникову.

- Как поживает Семен Михайлович? - спросила Женя с улыбкой. - Все так же деловит и имеет успех у женщин?

Кирилл с удивлением посмотрел на Женю, а она не сразу заметила перемену в нем. Она продолжала невпопад расспрашивать его:

- Что? Трудно служить?

- Служить? Нет, я здоров и все перегрузки переношу даже с удовольствием. А как Софья Николаевна?

- Ничего. Жалуется на соседей, на хвори, а вообще она довольно бодрая у нас.

- Она живет все там же, на Суворовском? Одна?

- Да, - виновато ответила Женя.

- Я давно ее не видел, - заговорил Кирилл, оживившись. - А здесь, просматривая «Вопросы литературы», июньский номер, зачитался ее статьей. Удивительно она пишет.

- Да?

- А вы читали? - спросил он, впервые прямо взглянув на нее близко.

- Нет, - честно призналась Женя.

Они вышли к вершине холма. Наступал вечер. Солнце еще высоко, но уже не светит - виден только краснеющий диск сквозь синие облака. Именно синие. И все небо сияло светло-синими облаками.

- А мой отец умер... шесть лет назад, - сказал Кирилл.

- Как! Он ведь был еще не стар?

- Старое ранение.

- А я и не знала, Кирилл!

У Жени на глаза навернулись слезы. Она не замечала их, глядя не мигая на Кирилла. Ее глаза, полные слез до краев, изумили его - не состраданием к нему, к его отцу, а красотой, в них словно отразилось сияние светло-синего неба.