Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

По возвращении в Ленинград он нашел среди писем к нему записку от Ольги Михайловны. Она писала о болезни матери и о том, что мама хотела его видеть. Владимир поспешил привести себя в порядок и под вечер поехал на улицу Рубинштейна. Знакомый город, знакомая улица, а все внове, как будто он жил здесь в детстве...

Дверь ему открыли соседи, какие-то молчаливые. Ольгу Михайловну он застал одну. Она сидела за круглым столом и курила, хотя уже бросала курить по настоянию врачей.

- Садись, - сказала она. - Мама скончалась вчера. Она отмучилась и успокоилась наконец. И я, как ни странно, не убиваюсь, не плачу, а будто отдыхаю, точно боль отпустила на время... И тут ты! Похоже на сон. Иначе не скажешь. Здравствуй, дорогой...

- Меня не было в городе. Приехал только сегодня. - Он тоже сел за стол, собираясь закурить.

- Да, я знаю, - отвечала Ольга Михайловна, вздохнув. - Если уж начистоту, я искала тебя... Ты, наверное, голоден? А у меня нет ничего.

Владимир вскочил.

- Я сбегаю в магазин. Денег заработал порядочно. Ольга Михайловна, возьмите их...

- Деньги действительно нужны.

Он отдал ей все, что заработал.

- На днях получу стипендию...

- Деньги нужны, - повторила она, и он понял, что она не о том думает и не того ждет от него. Он подошел к ней, обнял за плечи, поцеловал...

- Я сейчас!

- Идем вместе, - она поднялась. - Мне пройтись, да еще с тобой, будет гораздо лучше, чем томиться здесь. Одна я не боялась, а теперь боюсь.

- Может, пойдем в столовую? - предложил Владимир, когда они выбрались на улицу.

- Да, в столовую. Мне кажется, я уже давным-давно ничего не ела и меня гложет голод, как в блокаду.

Возвращаясь назад, накупили продуктов, прихватили вина - на поминки.

- Будем чай пить, - захлопотала Ольга Михайловна, а затем, улыбнувшись смущенно, сказала: - А мне бы надо и покрепче?

- А ты не будешь плакать? - спросил Владимир довольно строго. В мелких заботах о ней он неприметно перешел на «ты». Ольга Михайловна рассмеялась и сказала, что ей, может быть, лучше будет поплакать, иначе не заснет ночью. Неожиданно она покраснела и застыдилась. Держась рукой за его плечо и пряча голову за его спиной, Ольга проговорила виноватым, по-детски зазвучавшим голосом:

- Ты можешь остаться? С тех пор как ты жил у нас, я не сплю на своей кровати. Она твоя. Иной раз спросонья я думаю, что ты спишь рядом, и улыбаюсь. Вероника, конечно, права, я действительно влюбилась в тебя по уши. Но я и не подозревала, что это так серьезно. Я очень люблю тебя, Володя! И прошу эту ночь провести со мной.

- Я и не думал оставлять тебя одну, - ответил он, сам сильно взволнованный.

Эта была удивительная ночь. Он все боялся слез, истерики... А она рассказывала шепотом, как жила все это время, даже чуть замуж не вышла, так как мужчины стали вдруг обращать на нее внимание... Но заболела тяжело мама, и она поняла, что это конец. Жизни ее тоже конец. Она любила мать и боялась одиночества пуще всего.

- Отчего ж ты не вышла замуж? - спросил он.

- Спрашивает! - отвечала Ольга. - После тебя - замуж? Это бессмыслица.

- Как - после меня?

- После того как я узнала тебя, после того как я полюбила тебя? И откуда ты взялся?!

- И что же во мне особенного?

- А ничего особенного. И все же ты не такой, как все.

- Это достоинство или недостаток?

- Для кого - как... Для Вероники - недостаток, а для меня... достоинство... или нет, и достоинство, и недостаток одновременно.

- О чем все-таки ты говоришь?

- У тебя очень хороший голос, или интонация... Твои слова, даже самые простые, звучат как-то особенно... И невольно вдумываешься, а это всегда настраивает нас, женщин, на определенный лад. Так что влюбиться в тебя очень легко, тем более если ты того хоть чуточку пожелаешь.

- Так было с тобой?

- Нет, - рассмеялась она, - со мной ты держался как с монахиней... или как сын с матерью... Но ты так  отзывчив на заботу и ласку, что становишься точно влюбленный... не в кого-то, а вообще. По-моему, это свойство, присущее поэтам... А поэты немножко все не от мира сего.

- Тут начинаются мои недостатки.

- Да! - с восторгом рассмеялась она.

Он пугался самого себя, ему казалось, он совсем измучил ее.

- Как! Еще? Ах, куда ни шло - одна безумная ночь за всю жизнь, на всю жизнь.

- Ты устала, Ольга. Усни.

- Я усну. Сейчас. Ах, хорошо бы, если бы мне уснуть и не проснуться больше.

- Что ты? У нас будут еще безумные ночи.

- Как?!

- Скажи всем, что ты выходишь замуж.

- Это за кого же? Неужели за тебя?