Таинственная четверка

Сняв сарафан и оставшись в купальнике, я устроилась на краешке, опустив ноги в воду. Несмотря на жаркий день, она казалась ледяной, и я засомневалась, стоит ли окунуться. Вадим быстро разделся и с разбега прыгнул в воду, поплыл, делая сильные гребки. За несколько минут он достиг середины озера, развернулся и поплыл обратно. Поравнявшись со мной, ухватился за настил и легко поднялся, сел рядом, приглаживая мокрые волосы, а я невольно им залюбовалась. Я уже говорила: Волошин у нас красавец.

Красив, как бог войны, заметил как-то Бергман. Совершенно справедливо, кстати. Брутальная красота, в которой нет ничего лирического. То есть мысль о том, чтобы прогуливаться с этим парнем под луной, в голову не приходит. А вот в разведку с ним – запросто. Сам он свою внешность достоинством не считает. Хотя при случае охотно пускает в ход свое мужское обаяние. Вадим из тех, кто всему знает цену. Но я понятия не имею, что он ценит по-настоящему. Истинный Воин, который дальше сегодняшнего дня не загадывает.

– Ты так пристально на меня смотришь, – хохотнул он, – что я начинаю беспокоиться.

– Боишься, что соблазнять начну?

– Неплохо бы.

– Я тобой восхищаюсь.

– Но?

– Но совершенно платонически.

– Я бы предпочел сильную страсть, переходящую в безумство.

– И что бы ты стал с этим делать?

– Безумствовать, естественно. Слушай, давай я тебя поцелую, – глядя мне в глаза, сказал он.

– Мы же договорились, – нахмурилась я.

– Считай, это для поддержания нашей легенды. На самом деле невинный поцелуй поможет мне еще немного продержаться.

Пока я придумывала ответ, который отобьет у него охоту валять дурака и вместе с тем не обидит, он положил мне руку на затылок и поцеловал. И я решила – ну и пусть, я засмеюсь и скажу: это все равно что целоваться с родным братом. Но смеяться расхотелось. Поцелуй возымел странное действие. Сначала было приятно, хотя немного неловко, в основном из-за того, что приятно. А потом я вдруг испугалась. Чувство такое, что меня затягивает в омут, еще мгновение – и все кончено. А кто-то внутри меня отчаянно вопил: «Беги!»

Я бы, наверное, и впрямь побежала, если бы имела такую возможность. Уперлась руками ему в грудь, и он наконец отпустил меня. Теперь мы смотрели в глаза друг другу, и я сказала, с трудом разомкнув челюсти:

– Никогда так больше не делай. – Он медленно покачал головой. – Что? – резко спросила я.

– Я тебя хочу, – ответил он и нахмурился. – Сомневаюсь, что долго протяну.

– Черт бы тебя побрал, Воин!

Я поспешно поднялась и, схватив сарафан, пошла к гостинице. Вадим остался сидеть, я чувствовала его взгляд. Настойчивый, он словно жег затылок, но я не повернулась, а, оказавшись в номере, схватила диванную подушку и запустила в стену. Хотелось что-нибудь разбить. Или хотя бы заорать. А еще лучше – крушить все вокруг, вопя во все горло. Но я была в гостинце с очень тонкими стенами, орать здесь – не лучшая затея, а чужую собственность следует уважать. Вот я и разревелась от собственного бессилия. Не знаю, на что надеялся Бергман, завещая мне наше общее дело. Но я его надежд не оправдала.

Теперь я была уверена: продержимся мы недолго. Уйдет Вадим, потом и Димка. На самом деле мне тоже хотелось уйти, сбежать прямо сейчас. Не знаю, куда и что я буду там делать… Не имеет значения. Лишь бы подальше отсюда.

Однако успокоилась я довольно быстро. Слезами, как известно, ситуацию не исправить. Я умылась холодной водой, подняла взгляд, долго смотрела на свое отражение в зеркале и вдруг позвала:

– Джокер…

Странное дело, стоило мне обратиться к нему, как стало легче.

– Джокер, – повторила я, – скажи, что мне делать?

И прислушалась, точно в самом деле ждала ответа. Будь сейчас с нами Бергман, Вадим вряд ли стал бы так себя вести. Максимильян имел на обоих мужчин влияние. Они слушали его, принимали его решения, иногда вопреки собственным желаниям. Я не вожак. Никогда им не была и к этому не стремилась. Мало того, я женщина, в которую влюблены двое мужчин, а я, уже дважды совершив ошибку, не хочу совершать еще одну.

«Пусть уходят, – подумала я с тоской. – Сыщик из меня никакой, но я останусь, буду делать то, что хотел от меня Максимильян. А там посмотрим».

Я вновь умылась, на этот раз не спеша, получая удовольствие от холодной воды, вытерла лицо полотенцем, открыла дверь – и замерла, обнаружив Вадима. Он стоял возле окна. Я все еще нерешительно топталась на месте, когда он, повернувшись, махнул мне рукой, предлагая к нему присоединиться. И я поняла: возле окна он стоит не просто так. В руках у него был бинокль, правда, сейчас он его опустил.

– Взгляни, – сказал он, когда я подошла, и протянул бинокль мне. – Вон там, в кустах, – он ткнул пальцем в открытое окно.