Таинственная история заводного человека

— Насколько я слышал, ее родители получили два письма. Похоже, моя бывшая невеста связалась с Джейн Дигби, королевой преступного мира в Дамаске. Полагаю, они организовали банду и теперь грабят караваны по всей Аравии.

— Боже милостивый, — воскликнула миссис Энджелл, — кто бы мог подумать!

— Арунделлы всё еще считают, что именно разрыв нашей помолвки заставил ее сбежать в Дамаск. Думаю, что получу от ее отца холодный ответ.

Домоправительница вышла из комнаты, спустилась по лестнице, сняла с крюка свисток и трижды подула в него. Через несколько мгновений перед дверью возник бегунок. Он жалобно скулил и крутился вокруг крыльца, пока она не достала из-под стола в холле жестяную коробку. Вынув из нее кусок ростбифа, она накормила прожорливую гончую, потом поместила запечатанный конверт между ее зубов и назвала адрес. Собака тут же умчалась прочь.

В кабинете Бёртон сел за основной стол и переписал в дневник те заметки, которые сделал вчера в Британской библиотеке, добавив обширные аннотации и перекрестные ссылки. Часом позже он переместился к другому столу и начал переводить рассказ из «Тысячи и одной ночи». Для этого он использовал уникальное механическое устройство, сконструированное покойным мужем миссис Энджелл. Этот «автописец» существовал в единственном экземпляре, и Бёртон играл на нем, как на пианино: каждая его клавиша соответствовала букве алфавита или знаку препинания и, будучи нажатой, печатала соответствующий символ на листе бумаги. Королевскому агенту потребовалось две недели, чтобы научиться работать на удивительной машине, зато теперь он мог писать с феноменальной скоростью.[46]

В четыре часа дня бегунок принес ответ:

«Сэр Ричард! Вся „Венеция“ снята какой-то неведомой особой, поэтому я зарезервировал для нас столик в „Афинском клубе“. Жду Вас в семь часов.

Генри Арунделл».

— Холодно, но вполне удовлетворительно, — пробормотал Бёртон.

Он встал из-за стола, плюхнулся в любимое кресло и стал обдумывать порученное дело.

Со своим несостоявшимся тестем Бёртон повстречался в назначенном месте и в назначенное время. Они пожали друг другу руки, и Арунделл воскликнул:

— Да вы решительно походите на скелет!

— Малярия, — объяснил Бёртон.

— До сих пор треплет вас?

— Да, хотя приступы случаются всё реже и реже. Вы получили что-нибудь от Изабель?

— Я не хочу обсуждать свою дочь, давайте договоримся об этом сразу.

— Очень хорошо, сэр, — ответил Бёртон. Он заметил, что Арунделл выглядел измученным и озабоченным и, пока они шли в клубную гостиную, почувствовал острый укол вины.

«Афинский клуб», как обычно, был переполнен, но, сохраняя репутацию одного из бастионов британского общества, присутствовавшие джентльмены разговаривали цивилизованным шепотом. Как только Бёртон и Арунделл вошли в пышно украшенную гостиную, их окутал негромкий шум разговоров; появившийся метрдотель сразу же провел их к столику. Перед едой они решили заказать бутылку вина.

— Как вы думаете, почему лорд Пальмерстон заинтересовался этим делом? — не стал терять времени Арунделл.

— Я действительно не знаю.

— Вы не пытались выяснить?

— А вы с Пальмерстоном встречались?

— Да.

— Тогда вам известно, как крепко он сжимает губы. И я не имею в виду хирургию.

Бёртон намекал на то, что премьер-министр лечился у евгеников, пытаясь сохранить юность. По их оценкам, теперь его жизнь должна была продлиться до ста десяти лет, и они так натянули его кожу, что он стал напоминать бесстрастную восковую фигуру.

— Из него клещами слова не вытянешь, — согласился Арунделл, — как и из любого политика: это их кредо. Но, я думал, он по крайней мере на что-то намекнул.

Бёртон покачал головой:

— В прошлом году, давая мне первое задание, он сказал: «Взгляните на это», — а всё прочее оставил на мое усмотрение. И сейчас в точности то же самое. Возможно, он не хочет, чтобы у меня сложилось какое-нибудь предвзятое мнение.

— Хм-м… Возможно. Ну хорошо, чем же здесь могу помочь я?

— Расскажите мне о проклятии Тичборнов и об их блудном сыне.

Генри Арунделл коснулся указательным пальцем стола, уставился на бокал с вином и какое-то время задумчиво глядел сквозь него. Потом он поднял глаза на Бёртона и кивнул.

— Тичборн-хаус занимает площадь в сто шестнадцать акров[47] и находится рядом с деревней Олсфорд, неподалеку от Уинчестера.[48] Епископ Уинчестерский даровал его Вальтеру де Тичборну в 1135 году, и спустя несколько лет поместье унаследовал его сын Роджер де Тичборн, воин, распутник и зверь. Именно его жестокое обращение с женой, умиравшей от изнуряющей болезни, и стало причиной проклятия рода Тичборнов.

— Расскажите, как это произошло.

— Ну, что скажешь ты мне, лекарь Дженкин? Умрет ли ведьма сей ночью?