Таинственная невеста

Мурин ступил в них поочередно, точно в ведра. Ступни и икры его сразу обхватило сухое тепло. Обе дамы напряженно внимали выражению его лица:

— Подходят?

Мурин задумчиво потопал валенками.

— Как будто бы…

Но едва он задал себе этот вопрос несколько шире, то тут же усомнился в положительном ответе:

— Но делать визиты в валенках…

— Фи-фи, — мягко попеняла ему опять госпожа Макарова. — Одеваться, сударь мой, надо так, чтобы себе угодить, а не другим.

Мурин не был до конца убежден, но…

— Доверюсь вам, сударыни. Вам видней.

Престарелые дамы глянули друг на друга. Мурин не успел прочесть этот взгляд, а сестры уже сказали им друг другу, что хотели. Госпожа Макарова подмигнула. Госпожа Козина кивнула — сперва ей, а потом Мурину:

— Конечно, нам видней. Еще благодарить потом будете.

Сестра мимолетным взглядом осадила ее. И ласково переняла бразды:

— Дружок мой. Нельзя ль попросить тебя сделать мне одолжение?

— Весь к вашим услугам! — искренне заверил Мурин. — Почту за удовольствие.

— Чудно. Не выполнишь ли ты для меня по дороге одно-другое небольшое поручение, раз уж ты все равно выходить собрался?

— О чем речь!

— А то в такую погоду не больно-то охота нос высовывать. Косточки так и ноют. Ревматизм, ох-ох.

— Буду рад избавить вас от трудов. Что я должен сделать?

— Сущий пустяк. Надо занести выкройку госпоже Коловратовой. Это вставочка для платья, ей крайне нужная. А отставному коллежскому асессору Соколову — рецепт настойки.

— Может, сначала к господину Соколову, а потом к госпоже Коловратовой?

Госпожа Козина сделала какое-то странное движение бровями, но госпожа Макарова повторила:

— Затем к господину Соколову, да… Оба живут в собственных домах. Как свернешь на главную улицу, друг мой, так и увидишь: у Коловратовых дом голубой. А уж у них спросишь, они тебе объяснят, как найти дом Соколовых. А уж мимо дома Юхновых и сам не пройдешь. Во всем Энске он самый большой и заметный.

— Все исполню, — заверил Мурин старых дам.

Перед уходом он зашел к себе. Чтобы скрасить валенки, попрыскал на волосы и галстук кельнской водой. Почувствовал себя уверенней.

Госпожа Козина удалилась в другую комнату. В проем двери Мурин видел только госпожу Макарову, она задумчиво сводила пасьянс. Брови ее были нахмурены. В руке она держала карту, которой никак не могла подыскать место.

Мурин улыбнулся. Тепло его улыбки точно коснулось ее лица, и госпожа Макарова подняла голову. Лицо ее казалось каким-то отсутствующим.

— Сложный пасьянс, сударыня?

— Совсем новый. Никак не приноровлюсь. «Могилою Наполеона» называется.

— Рановато Бонапарта хороните, сударыня. Он жив-здоров.

Госпожа Макарова не улыбнулась.

— Всякого в свой черед ожидает гроб.

От ее слов потянуло странным холодком. Мурин смущенно кашлянул.

— Ну, я пошел.

— С богом, дружок, — она снова склонилась над картами, подперла щеку.

Мурин надел тулуп. В передней было тихо и пусто. И опять чувство, что на тебя смотрят. Мурин поднял лицо. На лестнице, повиснув на перилах, глазел уже знакомый ему мальчик.

— Здорово, Михаил, — сказал Мурин.

Тот не ответил. Мурин отдал ему честь и вышел.

Глава 5

Воздух казался золотым, розовым. В окнах домов по обеим сторонам подрагивал оранжевый свет. Дымы стояли над крышами. Но на самой улице было безлюдно. Даже как-то нетронуто. Ни людей, ни экипажей. А ведь главная! Только сороки прыгали, как господа во фраках. За ночь приморозило, натрусило снежка. Валенки его выдавливали темные ямки на нетронутой поверхности. «Не рано ли я с визитами?» — забеспокоился Мурин. И тут же подбодрил себя: фи-фи, в гости ходят, когда хочется, а не когда часы показывают. Тем более что который час, он действительно не знал.

Раз госпожа Макарова сказала «время подходящее», значит, все в порядке.

А вот и дом в облупившейся голубой чешуе. Семейное гнездо Коловратовых. Мурин на всякий случай огляделся: нет ли еще на улице другого голубого? Не было. Значит, правильно пришел. Медная львиная голова, с небольшой кулак величиной, держала в пасти кольцо. Мурин поднялся на крыльцо. «Представляю, в какую истерику впала бы в Питере какая-нибудь графиня Вера, явись я к ней вот так, на пехотный манер». Мурин потопал, сбивая с валенок мокрый снег, постучал кольцом. На окне колыхнулась занавеска. Мурин учтиво показал физиономию. Попытался придать ей благонравный вид. Пусть видят, что не шантрапа. Занавеска встала на место. Мурин подождал еще. И уже было опять потянулся к кольцу, как оно отпрянуло от его руки — дверь отворилась.

На пороге стоял господин в халате. Большие пальцы он заложил за пояс-шнур, такой витой и толстый, что впору для гардин. Голова его, как бабочками-капустницами, была усажена папильотками. Совершенно ясно, что не лакей и не камердинер, а сам хозяин — господин Коловратов. И вид он имел самый утренний, приватный. «Твою мать, — уныло подумал Мурин. — Ну, госпожа Макарова!» Но господин в папильотках и не думал сердиться, что его застали неглиже. Расплылся в улыбке. Схватил Мурина за руку:

— Прошу-прошу! Я в окно вас увидал.

Радушно втянул в прихожую. Радостно представился:

— Андрей Петрович Коловратов!