Таинственное происшествие в Стайлз. Таинственный противник. Убийство на поле для гольфа

— Нисколько. Желаете начать собственное расследование, а?

— Да нет… Мне просто хотелось бы взглянуть на мосье Жиро, если он где-нибудь поблизости. Интересно, как он продвинулся.

— Человек-ищейка, — пробормотал Пуаро, откидываясь в мягком кресле и закрывая глаза. — Сделайте одолжение, мой друг. Au revoir[214].

Я не спеша вышел из дому через парадную дверь. И в самом деле, было довольно жарко. Я свернул на тропинку, по которой мы шли накануне. Мне хотелось самому хорошенько осмотреть место преступления. Однако я пошел не прямо к нему, а свернул в кусты, так, чтобы выйти на поле для гольфа несколько правее. Кустарник здесь был значительно гуще, и мне пришлось с трудом продираться сквозь него. Я действовал столь энергично, что, вырвавшись наконец из его цепких объятий, с размаху налетел на девушку, которая стояла спиной к живой изгороди.

Она сдавленно вскрикнула, что было вполне естественно, но и у меня невольно вырвался возглас удивления — незнакомка оказалась моей попутчицей Сандрильоной!

Мы изумленно уставились друг на друга.

— Это вы! — в один голос воскликнули мы с ней.

Девушка первой пришла в себя.

— Вот так штука! — сказала она. — Что вы здесь делаете?

— А вы? — не растерялся я.

— Когда я с вами распрощалась позавчера, вы, точно пай-мальчик, спешили домой, в Англию.

— А когда я с вами распрощался, — возразил я, — вы, как пай-девочка, спешили домой вместе со своей сестрой. Кстати, как поживает ваша сестра?

Она одарила меня улыбкой, блеснув прелестными зубками.

— Как это мило с вашей стороны вспомнить о моей сестре! Благодарю, с ней все в порядке.

— Она здесь, с вами?

— Она осталась в городе, — ответила кокетка, задрав хорошенький носик.

— Не верю я ни в какую сестру, — засмеялся я. — Это же просто вылитая миссис Харрис![215]

— А вы помните, как зовут меня? — спросила она с улыбкой.

— Сандрильона. Но, может быть, вы все же назовете мне ваше настоящее имя, а?

Глядя мне в глаза с лукавой улыбкой, она покачала головой.

— А почему вы здесь, тоже не скажете?

— О-о! Представьте себе — отдыхаю, или вы полагаете, что артистам это не по карману?

— Дорогой курорт на морском побережье во Франции?

— Не так уж он дорог. Надо только уметь устроиться.

Я пристально посмотрел на нее.

— И все-таки еще позавчера у вас и в мыслях не было ехать сюда!

— Жизнь порой преподносит нам разные неожиданности, — назидательно изрекла Сандрильона. — Ну вот, я, кажется, достаточно рассказала о себе, и хватит с вас? Пай-мальчики не должны быть слишком любопытны. А вот вы все еще не сказали, что вы-то тут делаете?

— Помните, я говорил вам, что у меня есть близкий друг — детектив?

— Ну и что же?..

— Вы, наверное, слышали о преступлении, здесь… на вилле «Женевьева»…

Она уставилась на меня. Глаза у нее сделались огромные и круглые.

— Вы что, хотите сказать… вы здесь в связи с этим?

Я кивнул. Сомнений быть не могло — мне сильно повезло. По тому, как она смотрела на меня, я понял, что сразу вырос в ее глазах. Некоторое время она молчала, не сводя с меня взгляда. Потом решительно тряхнула головой.

— Ну, это просто потрясающе! Проводите меня туда. Хочу своими глазами увидеть все эти ужасы.

— То есть как это?

— Именно так, как вы слышали. Господи, разве я не говорила вам, я ведь просто помешана на преступлениях? Я уже несколько часов тут вынюхиваю. И надо же, такое везенье! Прямо на вас налетела! Идемте же, покажите мне все поскорее.

— Послушайте… подождите минутку… Я не могу. Туда никого не пускают. Такие строгости…

— Но ведь вы и ваш друг, вы же шишки там, правда?

Мне не хотелось признаваться, что уж я-то совсем не «шишка».

— Не понимаю, почему вы так рветесь туда, — заметил я нерешительно. — И что, собственно, вы хотите увидеть?

— О, все! Место, где это случилось, орудие убийства, самого покойника, отпечатки пальцев, ну и все остальное. Какая удача привалила! Оказаться прямо на месте убийства! Такие впечатления, мне их на всю жизнь хватит.

Я отвернулся от нее — меня слегка подташнивало. Во что превратились женщины в наше время? Кровожадность этой юной особы вызывала у меня отвращение.

— Не понимаю, чего вы задаетесь? Подумаешь, нежности какие! — заговорила вдруг юная леди. — Хватит вам важничать! Когда вас пригласили сюда, вы что, тоже нос воротили — грязное, мол, дело, прошу меня не впутывать и все такое, да?

— Нет, но…

— А если бы вы здесь отдыхали, как я, например, неужели вам не захотелось бы все самому выведать? Уверена, еще как захотелось бы.

— Но я ведь мужчина. А вы… вы — девушка.

— По-вашему, если я девушка, значит, должна прыгать на стул и визжать при виде мыши. Ну и представления у вас, допотопные какие-то. Но все-таки вы отведете меня туда, правда? Понимаете, это, может быть, очень важно для меня.

— Каким образом?

— Вы же знаете, репортеров туда не пускают. А я могла бы за эту сенсацию сорвать хороший куш в одной газетке. Вы даже не представляете, сколько они платят за такие вот секретные сведения.

Я мучился сомнениями. Но тут она вложила мне в руку свои маленькие нежные пальчики.

— Ну, пожалуйста… Очень вас прошу.