Таинственное происшествие в Стайлз. Таинственный противник. Убийство на поле для гольфа

— Но ведь существует же такое понятие, как индивидуальный почерк. — Пуаро, неожиданно взяв менторский тон, обратился к нам ко всем: — Я говорю о психологии преступления. Мосье Жиро конечно же известно, что каждый преступник имеет свой особый метод. Расследуется, скажем, случай ограбления, и нередко можно довольно точно представить себе портрет преступника на основании тех приемов, которыми он пользуется. (Джепп наверняка подтвердил бы вам мои слова, Гастингс.) Человек мыслит стереотипами, и не важно, живет ли он в рамках закона или преступает его — он действует соответственно своему характеру. Сколько бы он ни совершил преступлений, все они будут как две капли походить друг на друга. Классический случай некий англичанин избавляется от своих жен, топя их в ванне[217]. Придумай он что-то другое, ему, вероятно, и по сей день удавалось бы избежать наказания. Но над ним тяготеет один из всеобщих законов человеческой психологии: преступник уверен — то, что сошло ему с рук однажды, удастся и второй раз, и третий. В результате он расплачивается за тривиальность своего мышления.

— Что же из всего этого следует? — усмехнулся Жиро.

— А то, что если перед вами два преступления, весьма схожих по замыслу и исполнению, то за ними обоими обычно стоит один и тот же автор. Я ищу этого автора, мосье Жиро, и я найду его. Ключ к разгадке — в психологии преступника. Вы много чего знаете об окурках и спичках, мосье Жиро, а я, Эркюль Пуаро, знаю человеческую психологию.

На Жиро это доводы, похоже, не произвели ни малейшего впечатления.

— Вот еще один факт, — продолжал Пуаро, — над которым стоит призадуматься. Часики мадам Рено на следующий день после убийства ушли вперед на два часа.

Мосье Жиро воззрился на него.

— Возможно, они всегда спешат?

— Говорят, действительно спешат.

— Ну, тогда все в порядке.

— И все равно, два часа — это уж слишком, — негромко заметил Пуаро. — А еще ведь эти следы на клумбе.

Он кивнул на открытое окно. Жиро устремился к окну.

— Но здесь нет никаких следов!

— Да, — невозмутимо отвечал Пуаро, поправляя стопку книг на столе. — Там их действительно нет.

Ярость исказила черты мосье Жиро. Пуаро, конечно, издевается над ним. Он двинулся было к ненавистному бельгийцу, но тут дверь отворилась, и Маршо доложил:

— Мосье Стонор, секретарь, только что прибыл из Англии. Он может войти?

Глава 10 Габриель Стонор

Человек, который вошел в гостиную, мог поразить любое воображение. Необыкновенно высокий, атлетического сложения, с бронзовым от загара лицом и шеей, он разительно выделялся среди всех собравшихся. По сравнению с ним даже Жиро выглядел слабым и анемичным. Познакомившись с ним ближе, я понял, что Габриель Стонор — совершенно необыкновенная личность. Англичанин по рождению, он исколесил весь земной шар. Он охотился в Африке, путешествовал по Корее, владел ранчо в Калифорнии, занимался коммерцией в Полинезии.

Его зоркий взгляд безошибочно выделил из собравшихся мосье Отэ.

— Полагаю, вы ведете следствие по этому делу? Рад познакомиться, сэр. Какое чудовищное преступление! Как мадам Рено? Как она перенесла этот удар? Для нее это ужасное потрясение.

— Ужасно, ужасно, — сказал мосье Отэ. — Позвольте представить — мосье Бекс, комиссар полиции, мосье Жиро из Сюртэ. Этот джентльмен — мосье Эркюль Пуаро. Мосье Рено вызвал его, но мосье Пуаро прибыл слишком поздно, непоправимое уже свершилось. Друг мосье Пуаро — капитан Гастингс.

Стонор с интересом посмотрел на Пуаро.

— Он что, правда вызвал вас?

— Стало быть, вы не знали, что мосье Рено намеревался вызвать детектива? — удивился мосье Бекс.

— Нет, не знал. Однако эта новость нисколько меня не удивляет.

— Почему?

— Старик был здорово напуган. Причина, правда, мне не известна. Он не посвящал меня в эти дела, мы с ним никогда о них не говорили. Но напуган он был насмерть.

— Гм! И у вас нет никаких соображений на этот счет? — спросил мосье Отэ.

— Именно так, сэр.

— Извините, мосье Стонор, но мы должны соблюсти некоторые формальности. Ваше имя?

— Габриель Стонор.

— Давно ли вы служите секретарем у мосье Рено?

— Около двух лет, с тех пор, как он приехал из Южной Америки. Я познакомился с ним через нашего общего приятеля, и мосье Рено предложил мне эту должность. Между прочим, как босс он был превосходен.

— Рассказывал ли он вам о своей жизни в Южной Америке?

— Да, и немало.

— Не знаете ли вы, мосье Рено приходилось бывать в Сантьяго?

— Думаю, не однажды.

— Не упоминал ли он о каком-нибудь случае, который произошел там и в результате которого кто-то пожелал бы отомстить мосье Рено?

— Никогда.

— Не говорил ли он о какой-либо тайне, связанной с пребыванием в Сантьяго?

— Нет. Насколько я помню, нет. Но тем не менее у него, видимо, было что скрывать. Я никогда не слышал, чтобы он говорил о своем детстве, например, или о каких-либо событиях своей жизни до приезда в Южную Америку. По происхождению он, кажется, канадский француз, но я никогда не слышал, чтобы он говорил о своей жизни в Канаде. Бывало, слова лишнего из него не вытянешь.