Таинственное убийство Линды Валлин

«Человек, раскрывший убийство Линды», — подумал Бекстрём и глубоко вздохнул от удовольствия. Перед самым Нючёпингом он заснул и наслаждался заслуженным отдыхом воина-победителя до тех пор, пока Рогерссон не остановил машину у подъезда его дома на Кунгсхольмене в Стокгольме. Как и много раз до этого, комиссар Бекстрём из Государственной комиссии по расследованию убийств с триумфом вернулся на базу.

На следующий день ему понадобилось время, прежде чем он понял, что чертов лопарь по другую сторону письменного стола явно имел совсем другие намерения во время их встречи. Никаких цветов и пирожных, даже обычного кофе хотя на часах было только восемь утра, и ему пришлось встать чуть ли не среди ночи, чтобы успеть принять душ, почистить зубы, купить таблетки с ментолом и придумать, как ответить шефу, когда тот начнет благодарить его за блестяще проделанную работу.

«Что, черт возьми, происходит? Куда мы катимся у нас в полиции?» — мысленно возмутился Бекстрём.

Юханссон не выказал никакого интереса в отношении их дела — убийства Линды Валлин и того, как Бекстрём благодаря своему мастерству, упорной работе, мозгам и интуиции, несмотря ни на что, сложил вместе все кусочки головоломки. Вместо этого пошла болтовня о каких-то таинственных счетах, взятых под отчет наличных, плате за просмотр порнофильмов в счете за номер Рогерссона, об оплате за переработку и обо всем прочем, что напридумывали гении в окружении шефа, перевернув все с ног на голову и сделав его козлом отпущения.

— Ты должен сразу решить все это с экономическим отделом, — закончил Юханссон с угрюмой миной. — Если поговоришь с моей секретаршей, она все устроит, и ты сможешь встретиться с ними немедленно.

— При всем уважении, шеф, я же полицейский, а не какой-то счетовод, — возразил Бекстрём. — А если говорить о других…

— Я как раз собирался перейти к этому, — перебил его Юханссон и открыл следующую папку на своем большом письменном столе. — Дело касается заявления на тебя, поданного на прошлой неделе.

— Шеф имеет в виду то, где отсутствует потерпевшая? — хитро спросил Бекстрём.

— Я даже не знал, что существует еще какое-то заявление, — сухо констатировал Юханссон. — То, которое находится в моих руках, касается сексуального домогательства, и потерпевшую зовут Карин Огрен. Она сама накатала бумагу на тебя. В этот четверг, и ее опросили в тот же день.

— Почему тогда я не видел ее заявления? — разозлился Бекстрём.

— Да все очень просто: они не успели тебе показать, но не беспокойся, Бекстрём. Я разговаривал с ними, и они обещали связаться с тобой в течение дня, — сказал Юханссон.

— И что она говорит? — кисло поинтересовался Бекстрём и уставился на бумагу в руке Юханссона.

— Если верить ей, ты якобы размахивал своей сосиской, — сообщил Юханссон. — Подробности узнаешь в нашей службе внутренних расследований.

«О чем, черт возьми, он говорит? — подумал Бекстрём. — Какой сосиской?»

По словам Юханссона, к уже сказанному больше нечего было добавить. Экономический отдел жаждал пообщаться с Бекстрёмом по финансовым вопросам, юридический — по юридическим, с заявлением на него предстояло разбираться обычным путем, а на долю его непосредственного начальника выпало заняться практической стороной дела.

Бекстрёму же самому оставалось принять решение. Предпочитает ли он взять отпуск, уйти на больничный или в отгулы на время, пока в отношении его будет продолжаться расследование.

— Какой еще больничный! — возмутился Бекстрём. — Я совершенно здоров. Никогда не чувствовал себя бодрее. Похоже, мне надо поговорить с профсоюзом.

— Удачи тебе, Бекстрём! — пожелал ему на прощание Юханссон.

81

Векшё, понедельник 25 августа — пятница 12 сентября

Начиная с понедельника 25 августа и заканчивая пятницей 12 сентября интендант Анна Хольт провела всего двенадцать длинных и коротких допросов Бенгта Монссона. Заместитель главного прокурора Катарина Вибум, исполняющий обязанности комиссара Лиза Маттей и инспектор Анна Сандберг по очереди присутствовали на них в качестве свидетелей. И на первом, который оказался самым коротким из всех, Хольт была наедине с Монссоном.

— Меня зовут Анна Хольт, я интендант Государственной криминальной полиции, — представилась она.

«И мне уже сорок три, — подумала Хольт. — Я одинока, у меня сын Нике двадцати одного года, и я вполне довольна своей жизнью, хотя кое-что могло бы быть лучше, но будущее покажет, стоит ли на этом зацикливаться».

— Тогда, пожалуй, ты можешь объяснить мне, почему я сижу здесь, — сказал Монссон.

— Причина состоит в том, что ты подозреваешься в убийстве Линды Валлин, — сообщила Хольт.

— Это я уже слышал от Вибум, — сказал Монссон. — Чушь какая-то. Я понятия не имею, что вы несете.

— Ты не помнишь? — спросила Хольт.

— Но что я должен помнить? Убил ли я кого-то? Разве такое можно забыть?

— Подобное случалось, — сказала Хольт. — Но знаешь, я предложила бы оставить данный вопрос на потом.

— Зачем тогда мы должны сидеть здесь?