Таинственное убийство Линды Валлин

— Одна из моих шведских фирм когда-то имела в этом здании офис, но я фактически был там, только когда покупал его. А вы не думаете, что это мог сделать он? Я имею в виду, Гросс?

Рогерссон пожал плечами:

— Мы проверяем всех, кого есть причина проверять.

— Мы не отбрасываем никого, пока полностью не убедимся в непричастности, — подчеркнул Бекстрём. — Того, кто останется, мы отправим в тюрьму. Пожизненно.

— И когда это произойдет? — нетерпеливо спросил Хеннинг Валлин.

— Скоро, — уверил его Бекстрём.

— Не мог бы я воспользоваться вашим… туалетом, прежде чем мы уйдем? С послеобеденным пивом явно вышел перебор для старого констебля, — солгал он.

— Можете воспользоваться моей личной ванной комнатой, — предложил Хеннинг Валлин. — Первая дверь налево.

— По-моему, нам пора закругляться, — заметил Рогерссон, когда Бекстрём удалился стравить давление. — Как вы сами считаете, нет ли чего-то такого, о чем мы не поговорили? Что вы хотели бы добавить?

— Поймайте сумасшедшего, который сделал это, — попросил Хеннинг Валлин. — Остальное я смогу организовать сам.

— Мы работаем над этим, — заверил Рогерссон.

— А ты не слишком пьян, чтобы вести машину? — спросил Бекстрём четверть часа спустя, когда они находились на пути назад в Векшё.

— Нет, — сказал Рогерссон. — Обычно со мной не бывает такого с одного бокала пива. Кстати, я вот что хотел сказать. Я и понятия не имел, что у тебя была дочь, которую задушили.

— Ну, знаешь ли, я ведь сказал не так, — возразил Бекстрём. — Я сказал, очень близкий человек.

— Если ты подумал об Эгоне, то в любом случае не я задушил его. Он выглядел так, словно утонул. Вдобавок я не считаю, что он был золотой рыбкой.

— Я имел в виду Гуниллу, — сказал Бекстрём.

«При чем здесь, черт побери, Эгон? Зачем ему постоянно болтать о нем?»

— Какая еще Гунилла? — спросил Рогерссон раздраженно.

— Ну, та самая, ты знаешь. Дело об убийстве Гуниллы, — объяснил Бекстрём. — Ее же задушили.

— Но, черт… она ведь была проституткой, — буркнул Рогерссон.

— И при этом веселой и приятной девушкой, — заметил Бекстрём. — Я несколько раз сталкивался с ней на улице, когда она ловила клиентов и пребывала в полном здравии. Вдобавок это же сработало. Разве ты не заметил, как отец Линды приободрился, когда услышал, что мы товарищи по несчастью? У нас, кстати, в машине есть пакетики для вещдоков?

— В этом чертовом автомобиле уж точно все есть, — усмехнулся Рогерссон. — Посмотри в бардачке, — добавил он.

— Сюрприз, — констатировал Бекстрём, который уже обзавелся пластиковым пакетиком и не без труда выловил из кармана окровавленный бумажный носовой платок.

— Именно поэтому тебе понадобилось воспользоваться сортиром? — спросил Рогерссон.

— Уж точно не из-за необходимости стравить давление, — ответил Бекстрём. — Папочка выбросил его в мусорную корзину у себя в ванной комнате.

— Знаешь, Бекстрём, у тебя точно не все в порядке с головой. В один прекрасный день дьявол заберет тебя. И он лично явится за тобой, — проворчал Рогерссон и рьяно кивнул.

30

Адольфссон и фон Эссен уже ждали в кабинете Бекстрёма, когда он вернулся в здание полиции. Адольфссон даже вскочил со стула при виде вошедшего Бекстрёма. Его товарищ ограничился лишь вежливым наклоном головы и корпуса.

— Надеюсь, шеф извинит, что мы расположились здесь, — поспешил оправдаться Адольфссон. — Нам просто не хотелось отсвечивать в коридоре у всех на виду.

— Садись, Адольф, садись, все нормально, — дружелюбно сказал Бекстрём, в то время как сам опустился на стул, перевел дух и положил ноги на письменный стол.

«Этот парень пойдет черт знает как далеко», — подумал он.

Эрика Роланда Лёфгрена допросили уже в пятницу вечером, в тот самый день, когда убили Линду. Разговор с ним состоялся по телефону, и позвонила на его мобильный инспектор Анна Сандберг. Согласно протоколу, их беседа продолжалась всего десять минут. Задано было три естественных вопроса, а поскольку протокол содержал лишь квинтэссенцию всего сказанного, он состоял всего из неполных двух страниц.

— Лёфгрен сообщает, что он и Линда вместе учились в полицейской школе в Векшё, но у них не было никаких личных отношений. В тех случаях, когда они встречались вне учебного заведения, это касалось различных общественных мероприятий, а также они несколько раз сталкивались в ресторанах и в других увеселительных заведениях в Векшё…

— Лёфгрен далее сообщает, что он, конечно, не знал Линду близко, но в его представлении она была веселой и приятной девушкой, спортсменкой, хорошим товарищем, и все высоко ее ценили. Насколько ему было известно, она не имела близких отношений ни с кем из соучеников по школе полиции или из его знакомых. По словам Лёфгрена, она главным образом общалась со своими подругами…