Таинственные чары

При посещении Сериза, девица Каролина находилась равным образом в нормальном состоянии, но вскоре подверглась припадку. Сериз воспользовался этим, чтобы намагнетизировать ее; немедленно оказались электрические сотрясения и полное бесчувствие к внешнему мирy. Припадок ожесточился, больная спрыгнула с постели на пол, каталась во всех направлениях с громким свистом, то рыдала, то задыхалась от смеха. Эти симптомы заменились тяжким судорожным смехом истерических особ. Чрез полчаса, припадки прекратились, и девица Картина впала в бесчувственность. Сериз опять начал магнетизировать ее и судороги возобновились с прежнею силой. Желая продолжить опыт, он подождал окончания спазм, и став позади больной, в мало освещенном месте, принялся за манипуляции, повторяя их в неравномерные промежутки. Иногда Сериз только протягивал пальцы, но за каждым его движением наступали судороги, скачки, прыжки. Между тем как девица Каролина находилась в кажущемся бесчувственном состоянии, мы несколько раз предлагали ей вопросы, на которые однако не получали ответа. Этот факт повторился во всех других опытах.

Сериз хотел посредством манипуляций заставить девицу Каролину говорить, повиноваться ему, но не успел в этом. Надобно однако ж заметить, что магнетический сеанс был только один. Мы вышли из комнаты, и девица Каролина пришла в чувство. Мы простились с нею.

Следующий Факт, который мы наблюдали в течение многих лет, принадлежит также к числу рассматриваемых нами фактов.

Девица М., 28-ми лет, лимфо-нервная, очень романтическая, была в первый раз, когда я увидал ее, очень худа и слаба, вероятно вследcтвиe продолжительного голода, обусловленная невозможностью есть; она едва могла проглотить несколько ложек бульону и немного чистой или подслащенной воды.

М. была подвержена эпилепсообразным припадкам, в которых она теряла чувства, падала, но редко; в веках и губах замечались чрезвычайно быстрые судорожные движения. Глаза поднимались кверху и делались неподвижны. В теле также замечалось подергиванье, но не было ни опухоли, ни синего цвета, ни судорог конечностей. Кожа была нечувствительна, дыханиe нормально, пульс то малый, то частый. Больная обыкновенно оставалась в том положении, в каком заставал ее припадок. Если последний наступал в то время, когда она шла, то больная продолжала идти прямо, с неподвижными глазами, и спотыкалась.

Во время припадков, которые продолжались 2—10 минут, а иногда целый час, она разговаривала сама с собой и повторяла все, что слышала, знала, замечала. На вопросы она не отвечала; или, если настаивали, или если вопросы имели связь с ее привычками и идеями в ту минуту, то больная отвечала, ставя все слова в женском роде и в третьем лице.

Много раз, больная описывала, что делают жители дома, находившиеся в ту минуту в разных частях Парижа. Слова ее оказывались впоследствии совершенно верными. При окончании припадка, она вскрикивала, как будто просыпалась, и испытывала неопределенное ощущение.

Придя в себя, она забывала случившееся с нею и нередко начинала прерванный разговор с тех слов, на которых остановилась. По-видимому, припадок не производил на нее никакого тягостного впечатления, особенно когда он быль непродолжителен.

Так как нервная восприимчивость М., казалось, благоприятствовала опытам магнетизирования, то она была подвергнута им. Неподвижность, нечувствительность, вскоре наступили, но вместе с тем начался припадок, следствия которого были очень тягостны. Можно было начать разговор с больною; ее ответы, речи, не отличались от тех, которые она произносила в обыкновенных припадках. Вследствие усиления симптомов магнетизирование оставлено.

Мы умолчим о множестве сеансов магнетизма и сомнамбулизма, при которых мы присутствовали, потому что явления почти всегда были одинаковы и не имели такого характера, чтобы внести убеждение в наш ум.

Вышеприведенные наблюдения доказывают, по нашему мнению, что факты нечувствительности, магнетического сна, не подлежащие никакому сомнению, относятся к сфере той нервной, возбужденной или внезапно развившейся, силы, существование которой подтверждено многими добросовестными наблюдателями.

Но как желать ограничить нынешним кругом физиологий эту неизвестную силу, когда сама физиология окружена еще мраком?

Не желая ограничить рассмотрение этого вопроса одними только нашими исследованиями, мы приводим два факта, о которых упоминает Шардель.

Жена одного чиновника имела очень болезненную служанку. При помощи мужа, она магнетизировала ее и повергала в сомнамбулизм. В один из сеансов, сомнамбула попросила старого вина; муж пошел за ним со свечой. Погреб находился глубоко в земле и ступеньки были скользки от влажности; он поскользнулся на половине лестницы и упал навзничь, но не ушибся и не потушил даже свечи. Возвратившись в комнату, он узнал от жены, что сомнамбула рассказала ей про его падение со всеми подробностями.