Таинственные превращения

Между тем Жан Морейль и его спутница вошли в низенький домик и захлопнули за собой скрипучую дверь. Обри недоуменно посмотрел на вывеску: обычный ночной кабачок, на окнах – деревянные ставни. Бывший лакей призадумался: «Надо ли мне входить туда? Куда Морейль от меня денется? Притаюсь в кустах и понаблюдаю оттуда. Дверь у меня на виду, через щели в ставнях пробиваются лучи света, изнутри доносятся голоса». Обри прислушался, но по тем звукам, которые он уловил, невозможно было судить о том, что за публика собирается в этом заведении. Вроде бы, все спокойно и чинно.

Внезапно дверь отворилась, вышли трое молодых мужчин, вполне твердо стоящие на ногах, в обычных слегка поношенных брюках и спортивного покроя рубашках с эмблемой в виде велосипеда. Еще через пару минут в заведение поднялись молодой человек и девушка – оба весьма прилично одетые, и Обри, пересилив сомнения, устремился за  парочкой.

Они миновали плохо освещенное полупустое помещение бара с конторкой в форме дамской шпильки и ступили в следующий зал, где царило заметное оживление. Обри сразу успокоился: это был даже не кабачок, а обычное, для публики со средним достатком кафе без каких-либо претензий и изысков. Потертые мраморные столики, зеркала в металлических рамах, дешевые репродукции на стенах, расстроенное пианино в углу, клубы табачного дыма и многочисленное собрание кутил, в основном спортсменов-велосипедистов, которые облюбовали это заведение и сделали его чем-то вроде своего профессионального клуба. Днем здесь обедали мелкие клерки и рабочие из механических мастерских, по вечерам назначали свидания влюбленные, которым были не по карману фешенебельные рестораны.

На Обри никто не обратил внимания, и он скромно пристроился за угловым столиком. Зато Жана Морейля и его спутницу, которая в эту минуту гладила шоколадного цвета собачонку с зеленым бантом на голове, публика приветствовала довольно шумно. Животное млело от удовольствия и периодически обнюхивало потертый рыжий саквояж.

– Давай змей, Ява! – раздались крики. – Жарь напропалую!

Женщина, казалось, не спешила удовлетворять желания шумной компании. Она нахмурилась и пробормотала что-то нечленораздельное, а Морейль окинул ее насмешливым взглядом.

За столик Обри уселись трое парней уже в изрядном подпитии и потребовали у гарсона «добавки», чему шпион втайне обрадовался: развязать языки собутыльникам не составляло труда, а ему нужна была информация. Когда шум немного стих, Обри прислушался к разговору Морейля и его дамы и сразу понял, что они ссорятся.

– Показывай змей, раз тебя просят, – пробурчал мужчина.

Но она и не думала подчиняться. Не спуская со своего кавалера дикого взгляда, полного одновременно любовной страсти и свирепого бешенства, она процедила сквозь зубы:

– Не ври мне, Фредди, и не увиливай. Это был ты – я видела собственными глазами.

– Кого ты видела?

– Тебя на лошади нынче утром. Не изображай, будто я свихнулась. Кто эта шикарная краля? Назови ее имя, с остальным я сама справлюсь. Я дважды окликнула тебя. Тебе уши заложило? Или ты постыдился сказать мне «здравствуй»?

Лицо Морейля приняло жесткое выражение, и, поигрывая желваками, он отрезал:

– Ява, перестань нести вздор. Ты взбесилась от ревности и не сознаешь, что мелешь.

Та, кого называли Явой, едва сдерживала слезы. В воздухе, словно дождевые тучи, сгущалось любопытство. Заскрипели стулья, посетители начали оборачиваться и глазеть на парочку.

– Прекрати озоровать, – угрожающе произнес он; каждое слово прозвучало, как удар хлыстом, и Ява в отчаянии опустила голову.

– Змей! Змей! Ява, начинай! – потребовали зрители.

– А может, ты, Фредди, сам покажешь нам фокус? – предложил кто-то из публики.

– Сейчас будет весело, – пообещал один из соседей Обри. – Вон даже хозяин вылез из-за стойки.

Толстый приземистый человечек в фартуке и с засученными рукавами на минуту оторвался от бутылок и стаканов, протиснулся к столику Явы и ее кавалера и громко, на весь зал, воскликнул:

– Ну же, Фредди! Удружи, приятель! Давненько мы тебя не видали за работой. Уникальный момент, дамы и господа, попрошу внимания: сейчас вы увидите опасный эксперимент Фредди-Ужа.

– Фредди! Фредди! – скандировали окружающие.

– Ставь саквояж, – приказал Морейль Яве. – Ладно, так и быть, я выступлю, – самоуверенно улыбнулся он, снял пиджак, до локтей закатал рукава розовой с белыми полосками рубашки, и Обри тотчас узрел на правом предплечье «артиста» татуировку – синего ужа, обвивавшего руку.

На столе перед Фредди поместили открытый саквояж. Мужчина уселся рядом, по-восточному скрестив ноги, и поднес к губам дудочку.

– Тишина! – скомандовал хозяин кабачка, а Ява слегка оттеснила слишком любопытных, чтоб они не мешали фокуснику.

– Ты ведь велосипедист? – завел Обри разговор с соседом, смуглым, щупленьким, немного угловатым юношей. – Сразу заметно: спина у тебя немного согнута.