Таинственные земли

— …а может, следует только радоваться тому, что мне не придется выбирать! Предположим, передо мной выстроили бы десяток-другой уродливых гоблинов, и…

Своих детей у Кэйдолан никогда не было, иначе она могла бы научиться справляться с племянницей. Больше всего она общалась с подростками. Герцогиня инстинктивно знала, как обходиться с девочками-подростками, по крайней мере, не помнила, чтобы когда-нибудь пребывала в растерянности. Здесь не требовалось особого мастерства — только четкие правила и безграничное терпение. Следовало служить примером, ибо быстрые юные глаза сразу замечали лицемерие, и потому приходилось честно придерживаться принципов, служить, так сказать, путеводной звездой. Ободряя, объясняя, сдерживая, в конце концов удавалось привести корабль в гавань, и еще одна девица была готова к браку — кто-нибудь из отдаленных кузин или просто дочь подруги… Иносолан была последней из множества девушек, которые звали Кэйдолан «тетушкой» в Кинвэйле. Ни с одной из них Кэйдолан не потерпела неудачи, но ни одна не была более способной или благодарной ученицей, чем ее племянница. Никто из ее прежних подопечных не добивался такого успеха — и не испытывал таких разочарований.

Инос по-прежнему была своенравна и вспыльчива, но эти черты следовало приписать ее джотуннской крови, и казалось маловероятным, чтобы с возрастом они исчезли. Эти черты преобладали в их семье.

— Гоблин! Представляешь себе? Гоблин — король Краснегара! Как думаешь, что он предпочтет: развлекать гостей покрывая татуировками лица слуг, или забавлять слуг, готовя на обед гостей?

Это было уже лучше — черный юмор, но тем не менее юмор. И голос Иносолан стал звучать тверже.

Она поняла: потерянные королевства не возвращают, как зонтики, за них следует платить — может, не столь дорогой ценой, как брак с гоблином, но тем не менее высокой. Какую цену согласится заплатить Иносолан? Будет ли у нее выбор?

По иронии судьбы Кэйдолан, умелая проводница племянницы на пути к юности, теперь, когда Инос повзрослела оказалась совершенно бесполезна. Она была слишком стара для опасных приключений. Она провела чересчур тихую жизнь, чтобы иметь представление о таких женщинах, как Раша, — а султанша, несмотря на невероятное могущество, тем не менее оставалась женщиной, упрямой, извращенной, обиженной женщиной, которой всю жизнь приходилось отвоевывать каждую крошку, причем мужчины обходились с ней так, как Кэйдолан не могла и не хотела представлять.

Иносолан была моложе, сильнее и до сих пор держалась на редкость стойко, если учесть, как мало сил было в ее распоряжении. Но колдуны и их торг между собой явились последней каплей. Сдержаться при этом не сумел бы никто. У Кэйдолан возникло ощущение, что она осталась не у дел. Вероятно, это и есть старость.

Внезапно Иносолан застыла и замолчала. Ее темный профиль вырисовался на фоне освещенного луной неба в арке окна.

— Что-то я слишком разболталась — не правда ли, тетя?

— Иди сюда и садись, дорогая.

— Ладно. — Иносолан подошла и уселась на кровать, обняв старушку. — Спасибо, что ты выслушала меня. Теперь мне гораздо лучше.

— Жаль, что я способна только слушать. Что же случилось после того, как исчез волшебник?

— Раша взъярилась. Похоже, она видит в темноте. Она начала метать молнии в коврик, а затем в мебель. Я убежала.

— Молодец!

Иносолан осеклась, а затем неловко рассмеялась.

— Это бегство выглядело так по-детски, что казалось почти забавным! Я слишком перепугалась, чтобы чувствовать испуг. На лестнице я поскользнулась и повредила щиколотку — потом Раша вылечила ее, — но я доползла до дверей, а они не захотели открываться, и мне пришлось ждать там, пока не кончится гроза. Наконец грохот утих, дым развеялся, и Раша спустилась.

— Какой ужас!

— Да уж… — Инос поежилась. — Больше всего я боялась пантеры и волка — мне казалось, они ожили и бродят где-то в темноте. А может, не только они, но и демоны. Что-то хлопало над моей головой… Но еще хуже мне стало, когда факелы вновь вспыхнули, а Раша сошла по лестнице. Твой кинвэйлский лоск оказался слишком непрочным, тетушка. Она вновь превратилась в соблазнительницу из борделя.

«Что значит „дама“?» — не раз спрашивала Раша. Кэйдолан пыталась объяснить ей, что быть дамой — значит придерживаться определенных правил, образа жизни. Дама помнит о чувствах окружающих, дама одинаково относится ко всем людям, независимо от их звания, в любое время, при всех обстоятельствах.

Тогда колдунья с кратким смешком заметила, что все это ей может пригодиться. «Покажите мне, как это делается! — попросила она. — Вскоре мне придется иметь дело с Хранителями, и манеры могут произвести на них впечатление».

И Кэйдолан показала, что значит хорошие манеры, а колдунья переняла их на редкость быстро.

— Да, дорогая, это мне известно. Она слишком стара, чтобы сразу измениться. Это было лишь притворство. Но она вела себя настолько убедительно, что я поверила ей. Прости меня!

— Тебя не за что прощать, тетушка! Ты проделала с Рашей гораздо лучшую работу, чем я — с Азаком.