Таинственный двойник

Путь в горы был длинный, трудный и опасный. Но они добрались. Наверное, время помогало. Наступали холода. В горах выпал снег и прогнал разных шатающихся людей, падких на чужие вещи. Грек привел его к старухе, которая жила в пещере, отгороженной от внешнего мира срубом, потемневшим от времени. Огромный лохматый пес встретил их грозным лаем. На его шум вышло существо, а о том, что это был человек, говорили только руки и ноги. Это существо так было сгорблено, что казалось шариком. В руках – толстая суковатая палка. Одета не поймешь во что: сверху какая-то шкура, завязанная на груди. Из-под нее виднелось шерстяное тряпье, на ногах не то сапоги, не то чувяки. Голову покрывала тряпка. Виден был только ее крючковатый нос да губы, впавшие в рот.

Грек пояснил, зачем пожаловал к ней гость. Старуха слышала хорошо, потому что ни разу не переспросила, хотя грек говорил негромко. Выслушав его, она что-то ответила.

– Что она сказала? – спросил Наим.

– Она сказала, что сделает. Но попросила у тебя денег.

– Деньги, деньги, – пробубнил про себя Наим, – всем нужны деньги, только где их брать.

Он достал кисет и отсыпал в ладонь акче. Подумал, взвесил и чуть вернул назад.

– Держи, – протянул он старухе деньги.

Но та отвернулась, опять что-то сказав.

– Чево это она так? – повернувшись к греку, спросил он.

– Она сказала, что плохая примета – деньги брать назад.

– В первый раз слышу, – проговорил он и насыпал еще.

На этот раз она их взяла и ушла в дальний темный угол. Что она там делала, как находила нужное, для них было загадкой.

Она вернулась, держа в руке маленький мешочек, и подала его греку. А грек передал Наиму.

– Что я с ним буду делать? – спросил он, вертя его перед глазами.

– Я научу.

– Опять – пять тысяч? – Наим жалобными глазами посмотрел на грека.

Он рассмеялся:

– Нет, я научу тебя, как это сделать, даром.

Недоверчиво-радостный глас вырвался у того из груди.

По возвращении Наим, горя желанием немедленного мщения, тотчас же направился к бею, чтобы сказать ему об этом. Но каково было его разочарование, когда хозяин сообщил, что в бейлике Санда нет, он куда-то уехал и придется ждать его возвращения. Наим, как обычно, не сдержал себя и спросил:

– А это верно?

Бей криво улыбнулся:

– Так же верно, как ты стоишь на коленях передо мной.

– Эх! – скрипнул зубами Наим и с досады грохнул кулаком.

ГЛАВА 23

В полночь стойбище Эртогрула было поднято яростным собачьим лаем, ржанием лошадей, громкими человеческими голосами, плачем детей. Незнакомые люди спрашивали, как найти Фодыха. Узнав, в чем дело, люди попрятали оружие, возвратились в свои шатры, передавая, как эстафету, дорогу к названному шатру.

Фодых спросонья, да еще в темноте, никак не мог разобрать, что это за гости пожаловали к нему. И только когда принесли огонь, он узнал их. Это были именитые жители Вифинии. Они в один голос слезно умоляли Фодыха помочь им, ибо больше никого они в стойбище не знали.

– Константинополь от нас отказался, – плакали они, – мы никому не нужны. Грабежи, разбои такие, что жить стало невозможно. Умоли бея, чтобы он взял нас к себе! Кроме тебя, за нас некому заступиться.

Пообещав, что замолвит перед беем словцо, он приказал ставить им шатры.

Дождавшись рассвета, Фодых бросился в шатер к Осману. Санда он поднял быстро, а вот Османа удалось растормошить только с помощью брата.

– А, это ты! – зевая, промолвил он, пытаясь снова завалиться спать.

Санд натер ему уши, и только это привело его в чувство.

– Что случилось? – спросил он недовольным голосом, глядя на Фодыха.

– Что, что случилось, – в свою очередь недовольно ответил Фодых, – я всю ночь не сплю.

– Что случилось? – требовательно спросил Осман.

И тот все рассказал, закончив речь такими словами:

– Вот видите: через Никею нельзя, а в Вифинии сплошные разбойники. Поездка срывается.

Санд и Осман переглянулись.

– Нет, – вскочил на ноги Санд и быстро заходил по шатру. – Сознайся, – Санд остановился напротив Фодыха, – тебе не хочется туда ехать.

– Нет, поверь, – Фодых для верности поднял голову и руки к верху, – только разбойники…

Но его перебил Санд.

– Раз там много разбойных людей, нас проводят мои янычары.

– Но это же война. Бей не согласится, – сказал со вздохом Фодых.

Санд остановился, присел рядом:

– Тогда что же делать? Приведи своих греков, может, они подскажут.

Фодых посмотрел на Османа.

– Приведи, – повторил и он.

Фодых неохотно ушел. Вскоре он возвратился, и не один. С ним было двое. Одеты в темные одежды из толстого сукна. Один, грузный, с жирным лицом, тяжело дышал. Их попросили сесть.

– Вы хотите в Константинополь? – спросил грузный, стараясь унять одышку.

– Надо бы.

– Как я понимаю, через Никею нежелательно? – он поочередно посмотрел на обоих юношей.

Те неопределенно пожали плечами. Фодых подсказывает:

– Откуда, Кирс, – он впервые назвал по имени грузного, – можно, откуда нельзя, они не знают. Но им через Никею нельзя. Война была.

– А… – и понимающе кивнул головой, – тогда можно через Гемлик, – и скосил глаза на своего товарища.

Тот кивком головы подтвердил его слова.

– Что-то я о нем не слышал? – Фодых глянул на грузного.