Таинственный язык мёда

– Пришлешь мне проспекты? И отчет о воздействии на окружающую среду, – попросил он у Греты. Следовало узнать как можно больше.

– А разве у тебя их нет?

– Я только что приехал.

– Совещание назначено на сегодня.

– Я встречаюсь со служащими банка в десять, – отрезал он.

– О! Тогда высылаю за тобой шофера.

Никола положил трубку и убрал телефон в карман. «Что за ерунду ты задумал, Клаудио?», – пробормотал он про себя. Он обязательно вернется к этой мысли, но позже.

Пока он швартовался к берегу, снова поразился синеве этой воды, при этом такой прозрачной.

Он спустился по лесенке и направился в порт. В попытке нащупать сигареты его руки скользнули в карманы брюк. Он взял пачку, потряс ее, как обычно, и сунул обратно.

Они в пачке, все в порядке: как только он захочет закурить, нужно всего лишь взять одну сигарету, а сейчас он мог еще обойтись без них. Однажды он бросит курить, он так решил.

До приезда шофера оставалось минут десять. Он посмотрел на часы, в голове прокрутил планы на день и опять задумался, какого черта собирается делать его брат.

Его взгляд был прикован к пейзажам вокруг.

Город нависал над морем, в ряд выстроились фасады домов, которые хранили свой нетронутый, слегка декадентский облик морского городка. С одной стороны высилась церковь Мадонны Бонарии[7] с арками и лестницей, с другой – высокие стены замка и шпили. Здания из стекла и стали, современные яхты с вытянутыми килями. Целая вереница внешне не согласуемых между собой элементов, которые для местных жителей – а они очень гордились своими корнями, – рассказывали длинную историю, сотканную из традиций и инноваций.

Слова Греты не выходили из головы. Ему не понравилось то, что она сказала. Почему брат не сообщил о своих намерениях? От раздражения он даже ускорил шаг. В любом случае, нечего тут обсуждать – никакого строительства в Аббадульке не будет. Отец бы тоже так никогда не поступил.

Солнце слепило глаза. Он надел очки и посмотрел на дорогу. Кальяри мало чем отличался от других городов, где ему доводилось жить. Только красивее. Еще какое-то время он предавался созерцанию красот, а затем направился к выходу из порта.

После смерти родителей он многие годы жил один. Один как перст – так снисходительно говорил про него Клаудио. Он не обижался, он и правда был одиночкой.

Перед ним остановился автомобиль.

Никола опередил шофера, который вышел, чтобы открыть дверцу, и сел в черный «Мерседес».

– Не беспокойтесь, я сам.

– Как пожелаете, господин.

Боже мой, как же он ненавидел все эти формальности. Взгляд его бесцельно блуждал по окрестностям, и он спрашивал себя, готов ли снова вернуться к семейному бизнесу. Он провел рукой по лицу, облокотился о подголовник, на лице появилось напряженное выражение.

Очередной приступ боли, на этот раз полегче. Он вдохнул, чтобы взять себя в руки. И только тогда обратил внимание на шофера. Тот нервно возился с ремнем, совсем еще мальчишка. Кто знает, что этому юнцу наплели про него, что он так взбудоражен. Увольнением что ли пригрозили? Он выругался про себя и посмотрел в окно куда-то вдаль. Нет, он так не сделает. Слава богу, прошли те времена.

– Сейчас вы отвезете меня в Отдел кредитования банка Сардинии. И сделайте одолжение нам обоим, дышите глубоко и постарайтесь расслабиться.

– Конечно, сию минуту, господин.

Он на миг закрыл глаза и размяк в кресле. По возвращении нужно будет поговорить с братом, и только потом он примет решение по поводу предприятия.

Анжелика то и дело оглядывалась, прикасалась к каждой вещице, что попадалась под руку, принюхивалась и даже разговаривала с ней. Прошлась по всем комнатам и вышла во двор. Сад всегда был для нее особенным местом, и она мечтала поскорее его увидеть.

В огромных терракотовых кувшинах, в которых когда-то хранились запасы оливкового масла, сейчас росла красная герань. Пеларгонии свешивались алыми мягкими гроздями. По обеим сторонам дома, в тенистых клумбах Яя посадила синие гортензии. Анжелика в свое время даже помогала ей закапывать в землю металлическую стружку, потому что эти цветы были такими странными: им нужна была железистая подпитка, чтобы цвет лепестков оставался ярким. Они все еще здесь, с замиранием сердца подумала Анжелика. Эти роскошные цветы с нежным, свежим ароматом всегда ей особенно нравились.