Таинственный язык мёда

Ребенок. Это слово мучило ее, пульсировало в голове, будто кровоточило. Что Маргарита сделала с ее дочерью? Та заверила, что раны заживут и ожоги от многих часов, проведенных под августовским солнцем, тоже. Мед в таких случаях творит чудеса. Нет лучшего средства для восстановления кожи. А вот в остальном… Мария знала, что душевные раны – намного серьезнее. И у Анжелики их уже слишком много. Осознание того, что виной этим рубцам на сердце – она сама, любящая Анжелику больше жизни, вынести она не могла.

Она уже не плакала. Те времена прошли. Она поняла, что слезы не помогают, но она приняла решение и в тот же вечер собрала свои вещи. Спустя два года она вышла замуж, а на третий год вернулась забрать Анжелику к себе.

Мария поднялась с кровати. Заснуть все равно не получалось. Накинула халат и застыла на месте, схватившись за сердце. Боль была нестерпимой, так что дыхание перехватывало. Она вгляделась в темноту за окном. Нет, это была не боль… это было чувство глубочайшей тревоги.

Что это был за день? Она бросилась на кухню, где висел календарь. Сколько дней прошло с тех пор, как дочь вернулась на Сардинию? От клокотания в груди она содрогнулась и поднесла руку к горлу.

А вдруг с ней что-нибудь случилось?

«Тебе надо было бы меня послушаться, доченька. Не стоило возвращаться в это богом проклятое место».

Анжелика встала, глаза устремлены в глаза Николы.

– Кто-то стучал в дверь, чтобы я проснулась.

Он провел рукой по волосам, затем, не спрашивая позволения, отправился на кухню, сел на стул. Перед ним стояла чашка кофе. В воздухе витал аромат – дома, уюта, семьи.

– Никакого следа не оставил. Видимо, перелез через ограду. Не думаю, что он проник со стороны пляжа. Я все осмотрел кругом, вроде все в порядке. Но я не знаю, вдруг он что-то унес.

Он отхлебнул кофе, который Анжелика только что поставила перед ним.

– Сейчас все проверяет полиция. Тебе нужно будет подписать протокол. – Он замолчал, чтобы она поняла всю серьезность произошедшего. – Чуть позже зайдет плотник. Сменит замки.

Он поднялся и подошел к стеклянной двери. Затем повернул ручку и собрался выйти.

– Кто мог такое совершить?

Анжелика схватила его за рукав. Хрупкие пальцы, вцепившиеся в ткань рубашки, были красноречивее слов и взглядов.

Никола взглянул на ее руку. Болван. Непроходимый тупица.

– Все позади.

В нем зрела мысль, кто бы это мог быть, кому было выгодно до смерти напугать Анжелику, но он силой воли прогнал от себя любые подозрения. Он не хотел об этом думать, уж точно не сейчас.

Никола сосредоточился на Анжелике.

И это было ошибкой.

Больше всего его поразило то, что это он пытается унять дрожь в руках и испуганно смотрит на бледную улыбку на лице Анжелики.

Она всегда была смелой.

Смелость – одно из тех качеств, что восхищали его в ней еще в детстве, и продолжали восхищать теперь, когда она стала женщиной, но эта смелость обрела новую, иную силу. То, что было лишь на уровне намеков, обещаний, выражалось в уверенности на ее лице.

Он протянул руку и взял ее ладонь. Он нежно касался ее пальцев цвета слоновой кости. Кожа Анжелики на фоне его кожи казалась еще светлее. Их глаза встретились. Тепло, легкий трепет. Но вдруг она отпрянула от него.

Никола отвернулся. Он не хотел смотреть на нее. Стоило ему посмотреть на Анжелику, он вынужден был бы признать, что понял ее жест, означавший одно: отказ. Но в тот момент он был слишком поражен и разочарован своим поведением.

Он слишком наивно пустился в сентиментальные мысли.

Анжелике не требовалось утешение.

Он чуть не рассмеялся. Это ему нужно было, чтобы она была рядом. После ее звонка он как сумасшедший посреди ночи мчался сюда на машине, перед глазами мелькали самые ужасные картины. Это с ним что-то не так, а не с ней.

Никола вышел во двор. Когда он отошел на достаточное расстояние, позволил себе вдохнуть полной грудью. Резко вытащил мобильный и судорожно набрал номер.

– Что происходит? Ты в своем уме? – Никола пытался обуздать гнев. – Что тебе в голову взбрело? Совсем рехнулся, что ли?

– Что? Какого черта? Ты о чем вообще? Ты хоть знаешь, который час?

Никола сжал челюсти. Он медленно вдохнул, затем выдохнул. Голос Клаудио был очень сонным, и удивление, прозвучавшее в голосе, показалось искренним.

– Так это был не ты?

– В каком смысле?

– Кто-то пытался пробраться в дом к Анжелике и на двери оставил послание.

В ответ тишина, затем слабый смех.

– Думаю, там вряд ли «Добро пожаловать».

– Нет, конечно.

– Понятия не имею, кто это мог быть, но он неплохо пошутил. Представляю, как она испугалась. Постарайся ее еще пообрабатывать. Предложи больше, если понадобится. Ее всегда тянуло к тебе. Она доверяет твоему мнению.

Да, ее тянуло к нему. И это было важно.

– Ты знаешь, что я обо всем этом думаю.

– Я тебе уже все объяснил. На этот раз все просчитано до мелочей.

– Ты вообще представляешь, о чем просишь?

– Никола, ты не прав, мне не все равно. Это другое. Мы подошли к самому концу. Ты мне нужен. Альтернатива тебе известна.