Таинственный язык мёда

– Очень рад вас слышать, синьорина. Речь идет о предложении. Ничего больше. Мои клиенты всего лишь просят о встрече. Они заботились о синьоре Сенес, а затем неожиданно были исключены из числа наследников ее имущества, без каких бы то ни было обоснований. В конце концов, можно понять их недовольство.

Анжелика вздохнула.

– Кузен мог спокойно сказать все это мне, когда мы встречались. Уже давно бы все уладили.

– Мне очень приятно слышать, что вы дорожите своими родственниками. Я уверен, что эта ситуация для каждой из сторон разрешится наилучшим образом.

Она ответила не сразу. Ее взгляд был прикован к дороге, по которой туда-сюда ездили автомобили и ходили люди.

– Неужели?

– Конечно. И потом, видите ли, синьорина Сенес, вы могли бы стать участником договора, который уже подписали господа Фену и который принес бы всем значительную выгоду.

Ей не понравился дружелюбный тон этого господина. Это выходило за рамки обычных правил вежливости. Ей это было знакомо. Именно так хозяин какого-нибудь внушительного поместья, которому была нужна ее помощь, пытался убедить ее, что для него было бы честью поработать с ней.

Пальцы у нее дрожали.

– Когда и где?

– Завтра около одиннадцати? Что касается места встречи, как удобнее вам. Мы сможем все уладить сразу, без дополнительных задержек.

– Хорошо. Тогда до завтра.

Положив трубку, Анжелика уставилась на телефон. И что теперь? Что теперь делать?

Она набрала номер Софии.

– Привет. Как дела?

– Как раз собиралась тебе звонить. Ты расскажи, как у тебя?

Анжелика вздохнула.

– Родственники жаждут встретиться со мной. В присутствии адвоката. И я боюсь, что все может в корне перемениться.

София скорчила недовольную гримасу.

– Конечно, в одиночку справиться с этим… у тебя нет подруги или кого-нибудь, кто мог бы побыть рядом с тобой при разговоре?

Безусловно, такой друг у нее был. Более того, за последние несколько дней он стал ей не просто другом. Проблема состояла в том, что она не знала, как относиться ко всей этой истории. Никола тоже не знал, если уж на то пошло. Он приезжал к ней каждый день, иногда по нескольку раз на дню. Они болтали о том о сем, переглядывались, смеялись. Но ни один из них не позволял себе произнести даже намека на ту ночь, что они провели вместе неделю назад.

Анжелика была поражена.

Никогда прежде такого не было. Ни к одному мужчине она не испытывала такого чувства, словно принадлежит ему вся без остатка. Она не боялась утонуть в объятиях Николы, и это было не просто прекрасно. Она чувствовала себя так, будто что-то переворачивает ее изнутри.

Она хотела его. Хотела еще раз испытать эти ощущения. Прикасаться к нему, обнимать, снова прильнуть к его мягким губам своими губами.

А он? Чего хотел он?

Мемма поднялась вверх по тропинке. Шаги ее были проворными, черная юбка собирала на себе парашютики легких, как пух, одуванчиков. Она остановилась, закинула корзину на голову и продолжила подъем. В мыслях ее была легкость, в памяти всплывали картины из прошлого. О будущем женщине ее возраста думать не престало, поскольку вряд ли ее многое еще ждало впереди. Но этот факт ее не особо пугал. Все разъехались. Маргарита, чтобы отойти в мир иной, выбрала апрель. И Мемма оказалась одной из немногих. Она вернулась, чтобы почтить память самой близкой подруги. Весна унесла ее с собой. По-другому и быть не могло, ведь Маргарита являла собой это время года. Цветы, пчелы, зарождение новой жизни и доброта. Мемма повидала немало людей на своем веку, но не было никого, кто хоть отчасти походил бы на Маргариту, даже старая Элодия.

– Большое сердце, – прошептала она. Но далеко не глупое, это уж точно.

Мемма научилась разговаривать сама с собой с тех пор, как ей стало не с кем обсуждать свой день. Да и говорить с собой было не такой и плохой идеей – так, по крайней мере, ты понимаешь, что хочешь сказать.

Она остановилась передохнуть. Невероятно, ей пришлось останавливаться уже несколько раз.

– Ужасная вещь старость, – пробормотала она.