Таинственный Караваджо. Тайны, спрятанные в картинах мастера

В Неаполе покровительство художнику обеспечит Костанца Сфорца Колонна, представительница знатной династии. Эта женщина не упускает Меризи из виду с того самого момента, когда впервые увидела его еще совсем маленьким в родной деревне Караваджо, – тогда эта территория находилась под покровительством Сфорца. Тетя Меризи служила кормилицей в семье Костанцы, ребенок покорил маркизу, и она не раз принимала участие в его судьбе. Вероятно, именно Костанца подготовила почву для его переезда в Рим, она же помогла организовать бегство и открыла путь в салоны Неаполя, и наконец именно ей (в этом мы можем быть практически уверены) достаются произведения, созданные художником незадолго до смерти. Маркиза сыграла роль ангела-хранителя в судьбе Караваджо, стала якорем спасения в критический и напряженный период, когда он вынужден покинуть римскую сцену как опасный преступник.

Как ни странно, именно на этом этапе Меризи по-настоящему приходит к осознанию своей популярности, силы собственного таланта. За пределами Папского государства его принимают как истинного маэстро. В Неаполе у Караваджо нет конкурентов, слава его произведений опережает, словно гонец, его приезд. Художник сразу же находит нового покровителя в лице Луиджи Карафа Колонна – тот обеспечивает его работой и надлежащей репутацией. По сути, Караваджо сложно назвать про́клятым художником: Меризи никогда не был изгоем, наоборот, его уникальный талант живет и развивается в контексте сложной системы взаимоотношений с покровителями, которые его поддерживают и умеют извлечь из этого выгоду. В этот опасный период, когда над Караваджо нависла угроза преследований и расплаты за содеянное, подобные знаки внимания – прямое доказательство его творческой состоятельности и важной роли в рамках сложной сети взаимоотношений, которая существует между представителями знатных династий Средиземноморья.

Невероятно, но факт: после бегства из Рима художник продолжает спокойно работать еще в течение четырех лет, несмотря на дамоклов меч в виде папского указа, обещающего выкуп за беглеца. Караваджо даже не думает прятаться, он спокойно пишет одно полотно за другим. Его шедевры, амбициозные, огромные и шокирующие, становятся украшением церквей южной Италии. Никто и пальцем не смеет тронуть великого гения – во всяком случае до тех пор, пока он не запятнал себя новыми преступлениями, которые привели его к трагическому концу.

За работу!

Прибыв в Неаполь предположительно в июле 1606 года, уже в октябре Караваджо получает аванс за картину «Мадонна с младенцем и святыми», ныне утраченную. Уже давно неаполитанские коллекционеры ждали встречи с истинным гением, они просто не могут упустить возможность пополнить собственную коллекцию его шедеврами. В январе следующего года Меризи пишет еще одно полотно, которое становится эталоном в мире неаполитанского искусства – «Семь деяний милосердия» (см. рис. 21). Эта внушительных размеров картина должна была стать частью интерьера церкви, построенной по заказу самого активного и влиятельного братства в городе.

Семь лет назад группа молодых людей из знати основала ассоциацию помощи беднякам, которые в то время толпами бродили по улицам Неаполя мимо роскошных дворцов патрициев. В последние десятилетия город, итак уже довольно большой, стал расти ввысь: представители испанского королевского двора возвели роскошные резиденции, дворы которых превратились в приют для бродяг и оборванцев, ожидающих, что какой-нибудь великодушный благодетель, проходя мимо, подаст им милостыню. Голод заставляет сотни мужчин и женщин выстраиваться перед входом в великолепные барочные церкви; исходящее от бедняков зловоние смешивается с ароматом курений, доносящимся из Сан-Доменико-Маджоре. Эта церковь известна благодаря фрескам средневекового художника Пьетро Каваллини, шедеврами которого Караваджо имел возможность любоваться еще в римских базиликах. Впрочем, пройдет совсем немного времени, и в один из приделов церкви поступит его собственная картина.