Таинственный Хранитель

После этих слов я встал правым, обнаженным, коленом на скамью, и великий мастер спросил, обещаю ли я никому и никаким образом не выдавать масонской тайны, кроме брата в ложе и в присутствии великого мастера? – и когда я дал это обещание, он приставил к моей обнаженной левой груди острие циркуля, который он сам держал в левой руке. Я положил правую руку на евангелие, развернутое на чтении от св. Иоанна, и при этом произнес за мастером присягу хранить и не выдавать ни под каким видом “никакой из тайных мистерий свободного каменщичества”. Потом мне должно было смыть на полу чертеж, сделанный мелом, и затем меня увели, возвратили все взятые вещи, и я, вернувшись, сел справа от мастера. Мне вручили запон и список лож. Церемония была закончена. Братья поздравляли меня, новопринятого, и садились за стол, а потом начался масонский пир, опять сопровождаемый известными масонскими приемами. Теперь я считался “братом” и мог участвовать в “работе”.

Потом я много раз принимал участие в церемонии принятия кандидата и знаю, какие приготовления производятся при этом.

Брат, предлагающий нового члена, должен доставить ложе сведения о звании и качествах кандидата, братья рассуждают потом, может ли он быть принят, и в случае утвердительного решения принятие назначается на следующий вечер.

Братья пунктуально собираются в назначенный час.

Когда братья соберутся, мастер, два его ассистента, секретарь и хранитель сокровищ прежде всего надевают на шею голубые ленты треугольной формы: у мастера висит на ленте циркуль и линейка, ассистенты, старшие надзиратели носят один циркуль. На столе, за которым сидит мастер, ставятся свечи в виде треугольника, и в лучших ложах на подсвечниках бывают искусно вырезаны эмблематические фигуры. У каждого брата надет белый кожаный передник (запон). Место мастера за столом, на востоке, перед ним лежит открытая Библия, на ней положен циркуль, концы которого покрыты lignum vitae, или наугольником. Старший и младший надзиратели находятся напротив него, на западе и юге. На столе ставится также вино, пунш и проч., чтобы угощать братьев, которые занимают места по масонскому старшинству. Когда все братья сядут в таком порядке, мастер приступает к открытию ложи. Когда весь ритуал в виде строго определенных вопросов и ответов соблюден, мастер снимает шляпу и объявляет ложу открытой следующими словами:

“Эта ложа открытая во имя св. Иоанна, я запрещаю всякую брань, клятвы или шепот и все профанные разговоры, какого бы рода ни было, под не меньшим штрафом, чем какой положит большинство”.

Мастер ударяет три раза о стол деревянным молотком и надевает шляпу. Остальные братья остаются без шляп. Он спрашивает потом, готов ли к принятию джентльмен (“масон без маски” также дает кандидату название дворянина и замечает при этом: “Так называют кандидатов, хотя бы они были и самые подлые”), предложенный в прошлый раз, и, получив утвердительный ответ от брата, которому поручен кандидат, посылает надзирателей приготовить его.

Между тем, в ложе братья приводят всё в нужный вид: на полу ложи, в верхней части комнаты, рисуют мелом или углем символический чертеж, или употребляют для этого тесемку и маленькие гвозди “чтобы не пачкать пола”. Мастер стоит на востоке, на груди у него висит наугольник, Библия открыта на евангелии от Иоанна, и три горящие свечи ставятся в чертеже на полу в виде треугольника. Все приготовления подразумевают строгий порядок, и братья относятся к ним очень серьезно, потому что ритуал в символическом виде представляет основные постулаты масонских верований. И только когда все обычаи соблюдены, приводят кандидата с завязанными глазами, три раза обводят его вокруг чертежа и ставят его в нижней части рисунка, в то время как мастер находится в его верхней части…»

Далее, как показалось Андрею, несколько страниц было утрачено, а может, их и вовсе никогда не существовало. Но сейчас это не имело особого значения, и он продолжал жадно вчитываться в исписанные витиеватым почерком странички.