Таинственный монах

Гневно вспыхнуло лице царя Петра, он топнул ногою и начал быстро ходить по комнате. Этою минутою воспользовался князь Трубецкой, давно узнавший избавителя своей дочери, чтобы подойти к Грише.

– Узнаешь ли ты меня, Григорий, – спросил он тихо боясь прервать размышления царя Петра.

Радостно прихлынула к лицу Гриши кровь при виде отца спасенной им, обожаемой Марии и он отвечал:

– Я бы должен был удивляться, что ты, князь, меня узнал.

Петр слышал этот короткий разговор и, с выражением некоторого удивления, смотрел на разговаривавших, потом, обратись к Трубецкому спросил:

– Таким образом ты, князь, знаком с этим малым?

– Это тот самый юноша, который спас жену мою и дочь, когда на меня напали разбойники на большой дороге около Вязьмы. Я об этом докладывал тебе, государь, по возвращении своем в Москву.

– Какая же это была разбойничья шайка и как ты попал в нее, Григорий? – строго спросил государь.

– Это был наш отряд переодетых стрельцов, ехавших в Москву с полковником Соковниным и моим дядей.

– Куда же девался Соковнин?

– Чтобы спасти меня, князя и его семейство от неистовства Соковнина, дядя мой убил его.

– Истинные разбойники! Им ничего не значит убить своего товарища за малейшую безделицу, – сказал царь Петр, нахмурив брови.

– В этом случае, государь, я и сам поступил бы точно также. Без помощи этого юноши и монаха, мне не увидать бы больше твоих ясных царских очей, – сказал князь Трубецкой.

– В этом малом я еще предполагаю искру добра, но в его дяде ни на копейку. Где он теперь, Григорий? – спросил Петр.

– Верно так далеко, сколько в двое суток может уехать человек, убегающий от смерти. Могу ли я сказать где именно, если он каждую минуту удаляется от Москвы?

– Но ведь он тебе велел… – тут царь вспомнил совет Троерукова скрывать от Григория слова Щегловитого, в, замявшись в речи, продолжал… – всем оставаться в Москве.

– Нет, государь, велел немедленно бежать к своему полку, где надеялся увидеться со мною.

Внимательно посмотрел Петр на спокойное лицо Гриши и, покачал головою сказал:

– Довольно откровенно! Почему же ты остался в Москве?

– Царевна дала мне поручение к его величеству твоему брату. Когда же я вернулся в покои царевны, то князь Троеруков был уже там и я не смел уйти.

– За что тебя царевна и Щегловитый наградили повышением в пятисотенные в ту самую ночь, когда Щегловитый с твоим дядей поехали в Преображенское?

– За заслуги дяди.

– Когда ты узнал об умысле Щегловитого и твоего дяди?

– Я бывал в собраниях у царевны.

– И полагал, что твои сотоварищи делают доброе дело? – гневно спросил Петр.

– Кто вздумал, тот за него и отвечал, не мое дело было рассуждать, кто прав, кто виноват между братом и сестрою. В душе же своей я далеко не сочувствовал злодейскому умыслу.

– Почему же ты, как верноподданный и христианин не открыл этого умысла?

С изумлением смотрел Гриша на царя и помолчав немного сказал:

– Государь! Пусть Лефорт скажет тебе, от кого он узнал…

Царь Петр приказал позвать Лефорта и сказал ему улыбаясь:

– Вот этот малый хочет тебе, Лефорт, сделать допрос. Мы так занялись здесь делами, что я забыл спросить тебя, от кого ты узнал об умысле Щегловитого?

– От моего слуги Саши, которого ты, государь, видел. Он, сломя голову прискакал в Преображенское из Москвы, узнав все дело от одного стрельца, старинного своего друга, – отвечал Лефорта.

– А как зовут этого стрельца, – спросил государь.

– Не помню, государь, да и не до того мне было в те поры, чтобы расспрашивать. А вот как поедем в Москву, так я хорошенько расспрошу своего мальчугу, и тогда доложу тебе, государь, чтоб ты этого малого наградил чем-нибудь.

– Привести сюда слугу Лефорта! – приказал государь.

– Да что у вас тут случилось, государь. Что это за молодец у вас под допросом? – с любопытством спросил Лефорт.

– Сейчас узнаешь; жаль только, что ты раньше не рассказал мне подробно о доносе твоего слуги, – сказал государь.

В эту минуту вошел Саша, весело поклонился всем общим поклоном и, взглянув на Гришу, не мог удержаться от радостного восклицания.

– Ты его знаешь? – спросил государь у Саши.

– Как же, государь, мы вместе выросли в доме князя Хованского.

– Не родня ли вы?

– Не знаем как по крови, а по любви так братья, – смело ответил Саша.

– Разве вы не знаете своих отцов и родных?

– Нет, государь! Мы были подкидыши, – отвечал Саша.

– Так этот самый Гриша рассказал тебе о замыслах Щегловитого и стрельцов?

– Так точно, государь.

– С ведома ли Гриши, или по собственному усердию, рассказал ты своему барину?

– Да, с ведома Гриши.

– Хорошо, ступай теперь на свое место.

Саша вышел, не утерпев сказать:

– Прощай, Гриша!

По выходе Саши государь некоторое время задумчиво ходил по комнате размышляя, как ему поступить с Гришей. Двукратная услуга последнего и его чистосердечный признании обязывали оставить юношу при себе и щедро наградить его, но совет Троекурова и желание иметь в своих руках монаха побудили Петра снова послать Гришу в его полк на Литовскую границу.