Таинственный монах

– Послушай, Григорий! – сказал Петр, ласково потрепав Гришу по плечу. – Ты малый добрый и я тебе благодарен за твои услуги. Не знаю право чем наградить тебя. В твои лета ты слишком уже получил большой чин, который я тебе оставляю. Мог бы я оставить тебя при себе но… не хочу ссорить тебя с твоим дядей. А потому поезжай с Богом к твоему полку и, если тебе встретится в чем-нибудь надобность пиши прямо ко мне, памятуя, что я твой должник. Служи мне верно и усердно и мы с тобою когда-нибудь сочтемся. А как ты подкидыш и не имеешь имени, то я прикажу записать тебя в боярские дети и отныне ты будешь называться Григорием Усердовым. Доволен ли ты?

Гриша удал в ноги государю и, со слезами на глазах, проговорил, дрожащим от волнения голосом:

– Буди во всем твоя царская воля. Я рад служить тебе верою и правдою.

– Ступай же и готовься к отъезду. Деньги на дорогу я прикажу выдать тебе от казны. Если, паче чаянья, увидишься со своим дядей, то напомнишь ему, чтобы он не попадался мне. Как за добро, так и за зло я верный плательщик, – закончил Петр.

Гриша вышел и встречен был Сашей который заключил его в свои объятия. Саша был в восторге, услыхал о милостях царя к его неизменному другу. Они ходили по монастырскому двору разговаривая дружески, как к ним подошел князь Трубецкой, и дружески благодарил Гришу за оказанную его семейству услугу и предложил ему кошель с золотом. Но Гриша, отказавшись от денег, просил у князя милости, чтобы ему дозволено было пред отъездом зайти в дом князя и поклониться его супруге княгине и княжне Марии. Трубецкой обещал испросить у государя дозволения и расстался с ним, прошло не более десяти минут, как Трубецкой вышел снова и объявил Грише, что государь, соглашаясь на его просьбу тем не менее приказывает ему сейчас ехать в Москву и завтра отправиться куда следует. При этом он прибавил:

– Так как я не могу оставить особу государя, то поезжай в Москву один. А вот тебе и записка к моей жене, по которой тебя примут от чистого сердца. Ступай с Богом и помни, что у тебя есть тут искренний друг.

Тут Трубецкой обнял Гришу и поцеловал. Несмотря уже на позднее время, Гриша с восторгом отправился в Москву. Уже после полуночи Гриша приехал и остановился на постоялом дворе, а рано утром, с замирающим дыханием, от восторга, что он увидит обожаемую Марию, пошел в дом Трубецкого. В этот день ожидали торжественного въезда царя Петра в Москву а потому княгиня встала ранее обыкновенная, чтобы приготовиться к приезду своего супруга. Радушно приняла она Гришу и тотчас послала за дочерью, чтобы прочесть записку князя. Мария тотчас вошла и, увидав Гришу, вспыхнула и остановилась у дверей, невольно ахнувши.

– Не бойся! – сказала княгиня. – Это не чужой. Ты наверное узнала его.

– Как не узнать, матушка! – прошептала Мария, грудь которой высоко вздымалась.

– Ну, так поклонись ему и поблагодари за твое спасение от рук убийц и нечестивцев, милая Маша.

– Ах, княгиня! Я должен благодарить Бога, что Он дал мне возможность помочь вам – прервал ее Гриша. – Не погневайтесь на мою простоту, но я жалел, что не положил свою голову за такого ангела, как ваша дочь.

– Благодарствуем, благодарствуем добрый человек! Ну-ка, Маша, прочитай грамотку от отца твоего, – сказала княгиня.

Княжна стала читать вслух письмо, а Гриша тем временем с восторгом созерцал красоту Марии. Она кончила читать и подала письмо матери, а Гриша в каком-то непонятном для него оцепенении стоял, не спуская своих глаз с Марии, которой стало неловко от этого взгляда и она пуще прежнего закраснелась.

– Ну, слава Богу, что тебя, мой голубчик, сам царь взыскал своею милостью. Куда же ты теперь едешь? – спросила княгиня.

– К своему полку на Литовскую границу, – со вздохом отвечал Гриша.

– Далеко, батюшка, далеко! Ну, да служба дело невольное, авось стерпится и слюбится. Не забывай и нас, мой родной, присылай о себе весточки. Мы твоего добра не забудем.

– В этом будет все мое счастье и утешение. Простите, милостивая княгиня… Благодарю вас, что обласкали сироту… Прости и ты, княжна, – проговорил Гриша со слезами на глазах и вышел.

В этот же день торжественно въехал царь Петр в Москву, при восторженных криках народа. Царь Иоанн добровольно уступил ему единодержавную власть и с этих пор началось возрождение России в руках могучего гения юного царя Петра. История его славного царствования достаточно уже сказана и прибавить к ней что либо было бы с нашей стороны нелишне. Наконец и самый размер настоящего повествования не дозволяет этого.

Чтобы положить конец вольнице и постоянным возмущением стрельцов, они по повелению царя Петра Алексеевича были разбросаны по далеким окраинам России и между прочим большая часть их сослана на Литовскую границу, где их с прежде ссыльными набралось около десяти тысяч.

Монах Иона, дядя Гриши, бежавший на Литовскую границу, мало-помалу вкрался в доверенность стрельцов и не оставлял своих подстрекательств, но все это делал он с необычайною осторожностию.