ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ

– Ну, там увидим, – сказал Пенкроф. – Любопытно знать, какого мнения будет мистер Смит о нашем дикаре. Мы поехали на розыски человека, а привезем с собой чудовище! Ну что же, делаешь, что можешь Ночь прошла спокойно. Неизвестно, спал пленник или нет, но, во всяком случае, он не двинулся с места, хотя и не был связан Он походил на тех хищников, на которых первые часы пребывания в неволе действуют угнетающе и: лишь позднее их охватывает ярость.

На заре следующего дня – 15 октября – наступила перемена погоды, которую предвидел Пенкроф. Задул норд-вест, благоприятный для возвращения «Бонавентура». Но в то же время ветер усиливался и должен был затруднить плавание.

Пенкроф зарифил большой парус, взял направление на ост-норд-ост, то есть прямо к острову Линкольна.

Первый день перехода прошел без всяких событий. Пленник спокойно лежал в носовой каюте, и так как прежде он был моряком, то морская качка, казалось, производила на него благоприятное действие. Не вспоминал ли он свое прежнее ремесло? Во всяком случае, он оставался вполне спокоен и был скорее удивлен, чем подавлен. На следующий день, 16 октября, ветер сильно засвежел и стал более северным, то есть менее попутным для «Бонавентура». Корабль сильно подбрасывало на волнах Пенкрофу вскоре пришлось опять идти круто к ветру: моряк ничего не говорил, но состояние моря, которое бурно билось о нос корабля, внушало ему тревогу. Если ветер не переменится, возвращение на остров Линкольна отнимет больше времени, чем путешествие на остров Табор.

Действительно, 17-го утром прошло сорок восемь часов с момента отплытия «Бонавентура», но ничто не указывало на близость острова. Впрочем, трудно было судить на глаз о пройденном расстоянии, так как скорость и направление ветра слишком часто менялись.

Еще через сутки на горизонте все еще не было видно земли. Ветер дул вовсю, и состояние моря было отвратительное. Пришлось быстро маневрировать парусами, которые заливало волнами, брать рифы и часто менять галс. 18-го днем «Бонавентур» даже совсем залило водой, и, если бы его пассажиры заранее не привязали себя к палубе, их бы снесло. В этих условиях Пенкроф и его товарищи, чрезвычайно занятые удалением воды с палубы, получили неожиданную помощь от пленника, в котором как будто проснулся инстинкт моряка. Он выскочил из люка и сильным ударом багра проломил борт, чтобы вода, залившая палубу, могла скорее стечь в море. После этого он, не говоря ни слова, вновь спустился в свою каюту.

Пенкроф, Гедеон Спилет и Харберт, совершенно ошеломленные, не мешали ему.

Между тем положение становилось опасным. Пенкроф имел основание думать, что заблудился в этом безбрежном море, и не знал никакого способа найти дорогу.

Ночь на 19-е была темная и холодная. Но около одиннадцати часов вечера ветер стих, волнение успокоилось, и корабль, который уже не так качало, пошел скорее. В общем, он прекрасно выдержал бурю.

Пенкроф, Гедеон Спилет и Харберт и не подумали даже заснуть, хотя бы на часок; они пристально вглядывались в море: может быть, остров Линкольна недалеко и его удастся увидеть с рассветом. А может быть, «Бонавентур» снесло ветром, и в таком случае почти невозможно выправить его курс.

Пенкроф, до крайности встревоженный, все же не терял надежды, так как нервы у него были крепкие. Стоя у руля, он упорно старался разглядеть что-нибудь в густой темноте. Часа в два ночи он вдруг закричал:

– Огонь! Огонь!

И действительно, милях в двадцати к северо-востоку виднелся яркий свет. Остров Линкольна был близко, и огонь, который, несомненно, зажег Сайрес Смит, указывал дорогу. Пенкроф, слишком уклонившийся к северу, изменил направление и взял курс на огонь, который светил на горизонте, словно звезда первой величины.

ГЛАВА 15

Возвращение – Обсуждение Сайрес Смит и незнакомец -Гавань Воздушного Шара. – Третий урожай. – Ветряная мельница. Первая мука и первый хлеб – Заботы инженера. – Волнующий опыт. Первые слезы.

На следующий день, 20 октября, в семь часов утра, после четырехдневного путешествия, «Бонавентур» тихо причалил к берегу возле устья реки Благодарности.

Сайрес Смит и Наб, очень встревоженные ненастной погодой и долгим отсутствием своих друзей, с рассветом поднялись на плато Дальнего Вида и наконец заметили судно, которое так сильно запоздало.

– Наконец-то вот они! – вскричал Сайрес Смит. Что касается Наба, то он от радости заплясал, закружился и захлопал в ладоши, крича:

– О хозяин! О хозяин!

Эта пантомима была трогательнее самой лучшей речи.

Пересчитав людей, которых можно было уже видеть на палубе «Бонавентура», инженер сначала подумал, что Пенкроф не нашел потерпевшего крушение на острове Табор или что этот несчастный отказался покинуть свой остров и сменить одну тюрьму на другую. Действительно, Пенкроф, Гедеон Спилет и Харберт были одни на палубе.

Когда судно причалило к берегу, инженер с Набом уже поджидали его. Еще прежде, чем его пассажиры вышли на сушу, Сайрес Смит крикнул:

– Мы были очень встревожены вашим опозданием, друзья! С вами случилось несчастье?