Таинственный остров

Айртон и Пенкроф сели в пирогу и быстро поплыли к месту взрыва.

Море было спокойно, и вода стояла очень высоко, так как два дня тому назад наступило новолуние. Следовательно, пройдет не меньше часа, прежде чем обнажится остов брига, затонувшего в проливе.

Они успели связать мачты и запасный рангоут канатом, затем общими усилиями притащили их к берегу. Пирога подбирала все остальное, плавающее на поверхности, как то: курятники, бочонки, ящики, — и доставляла в «Трубы».

Несколько трупов тоже всплыло наверх. Айртон между прочими узнал труп Боба Гарвея и, указывая на него товарищу, сказал взволнованным голосом:

— Вот кем я был, Пенкроф!

— Но теперь вы совсем другой человек, милейший Айртон! — ответил моряк.

Колонистам показалось довольно странным, что трупов всплыло так мало. Они насчитали всего пять или шесть, которые отливным течением уже начинало уносить в море. Весьма вероятно, что каторжники, пораженные неожиданной гибелью судна, не успели убежать, и, когда бриг лег набок, бо́льшая часть их пошла ко дну, не будучи в состоянии выбраться из-за сеток.

В течение двух часов Смит и его товарищи занимались исключительно буксировкой добычи к песчаному берегу.

Колонисты были так поглощены этой работой, что мало говорили, но сколько мыслей роилось у каждого из них! Обладание таким бригом или, скорее, всем, что в нем заключалось, можно было назвать настоящим счастьем. Действительно, корабль в своем роде целый маленький мир, и колония острова Линкольна обогатилась множеством полезных вещей, оставшихся от «Быстрого». По сути, в более крупных размерах повторялась история ящика, найденного колонистами на мысе, получившем поэтому название мыс Находка.

«А что, — думал Пенкроф, — почему бы нам не вытащить и весь бриг на берег? В этом нет ничего невозможного. Если в нем только течь — это небольшой изъян, пробоину можно заделать, а судно в триста или четыреста тонн — это не шутка: получше нашего „Благополучного“! На таком бриге можно далеко уйти. Можно уйти куда угодно! Надо нам с господином Сайресом и Айртоном хорошенько это обсудить. Дело стоит того!»

Действительно, если бы бриг можно было сделать снова годным для плавания, то колонисты не пожалели бы самого тяжелого труда на его починку, потому что получили бы возможность отправиться на родину и шансы на возвращение возросли бы в сотню раз. Но, чтобы решить этот важный вопрос, нужно было дождаться отлива и осмотреть весь корпус брига.

Когда все было перетащено и укрыто в надежном месте на берегу, Смит и его товарищи решились пожертвовать несколько минут для завтрака. Все сильно проголодались. Они расположились возле «Труб». К счастью, кладовая находилась поблизости, и Наб с честью доказал свои незаурядные кулинарные способности. Читатель, конечно, догадывается, что во время еды все разговоры вертелись вокруг неожиданного и чудесного происшествия, чудом спасшего колонистов от неминуемой гибели.

— Именно чудесное происшествие, — повторял Пенкроф, — потому что, надо признаться, этих разбойников взорвало как раз вовремя! В Гранитном дворце нам бы не продержаться.

— Как вы полагаете, Пенкроф, — спросил Спилетт, — чем объяснить взрыв брига?

— Объяснить это очень легко. На пиратском судне разве такая дисциплина, как, скажем, на военном корабле? Каторжники не матросы. Пороховая камера, вероятно, была открыта, потому что с брига то и дело посылали ядра; а ведь достаточно малейшей неосторожности, чтобы вся эта штука взлетела на воздух.

— Меня, — сказал Герберт, — удивляет, что с «Быстрым» случилось что-то вовсе не похожее на пороховой взрыв. Треск был совсем не сильный, и после затонувшего брига не осталось никаких обломков рангоута и обшивки. Можно подумать, что он затонул скорее от пробоины и течи, чем от взрыва.

— Это тебя удивляет? — спросил инженер.

— Да, господин Смит, удивляет.

— Меня, Герберт, это тоже удивляет, — ответил Смит, — но когда мы побываем в корпусе «Быстрого», мы, разумеется, увидим разъяснение этой загадки.

— Как, — возразил Пенкроф, — вы допускаете, что бриг затонул просто-напросто от сильной течи, затонул, как судно, которое ударилось о подводный камень?

— А то как же? — заметил Наб. — Если в проливе подводные скалы, так как же ему было не разбиться?

— Ладно, Наб, — ответил Пенкроф, — ты человек зоркий, только не всегда видишь… Ты не следил за бригом. За минуту перед тем, как он пошел ко дну, — я это отлично видел — его подняло какой-то огромной волной, и он опрокинулся на левый борт. Кабы он просто ударился о подводный камень, в пробоину хлынула бы вода и он пошел бы ко дну как все порядочные и честные корабли.

— Если корабль разбойничий — такая ему и гибель! — ответил Наб.

— Я готов поклясться, — прибавил моряк, — что в проливе нет подводных скал. Послушайте, господин Смит, вы не думаете, что в этом происшествии замешалось кое-что «сверхъестественное», как говорит господин Спилетт?

— Я еще ничего не знаю, Пенкроф. Это все, что я могу ответить на ваш вопрос.