Таинственный остров

— Однако пуля, ранившая Герберта, Пенкроф, не погрешила промахом, — ответил инженер. — Заметьте еще и то, что, если вы оба уйдете со скотного двора, мне придется его защищать в одиночку. Можете ли вы поручиться, что разбойники, увидев, как вы отсюда уйдете, не нападут на скотный двор, зная, что остался только один человек с раненым мальчиком?

— Ваша правда, ваша правда, — ответил Пенкроф, подавляя ярость. — Они пустятся на любые хитрости, чтобы завладеть скотным двором, потому что знают, что тут много съестных припасов. Вы один не сможете с ними справиться. Ах, кабы мы были в Гранитном дворце!

— Да, в Гранитном дворце совсем другое дело! — ответил Смит. — Там я не побоялся бы оставить Герберта с одним из нас, а трое остальных могли бы отправиться в лес на розыски.

На доводы Смита ответить было нечего, и товарищи инженера хорошо это понимали.

— Если бы Айртон уцелел! — сказал Спилетт. — Несчастный человек! Не надолго же он очнулся и пожил между людьми!

— Неужели он умер?.. — сказал Пенкроф довольно странным тоном.

— А что же, Пенкроф, вы надеетесь, что эти негодяи его пощадят? — спросил Спилетт.

— Да отчего ж им его не пощадить, коли он может им понадобиться?

— Как! Вы полагаете, что Айртон, попав к своим старым сообщникам, забыл все, чем он нам обязан?..

— Почем знать, — ответил моряк, который не без некоторого колебания решился высказать такое предположение.

— Пенкроф, — сказал Смит, взяв моряка за руку, — у вас появилась недобрая мысль, и вы бы меня крайне огорчили, если бы стали ее защищать. Я ручаюсь за верность Айртона!

— И я тоже, — с живостью прибавил Спилетт.

— Да… да… господин Сайрес… я сказал глупость, — ответил Пенкроф. — Каюсь, бедняга Айртон не заслужил этого… Но что поделаешь! Мне черт знает какая дрянь лезет в голову. Этот плен на скотном дворе меня бесит, и я еще отроду так не злился, как теперь!

— Терпение, Пенкроф, — ответил Смит. — Как вы рассчитываете, Спилетт, когда Герберт настолько поправится, что будет безопасно перевезти его в Гранитный дворец?

— Это трудно решить, потому что малейшая неосторожность может повлечь за собою пагубные последствия. До сих пор выздоровление идет успешно, и я надеюсь, что дней через восемь он достаточно окрепнет.

Прошло уже два весенних месяца. Стояла чудесная погода, началась жара. Леса красовались в великолепном зеленом убранстве, близился срок уборки урожая. Следовательно, по возвращении в Гранитный дворец сразу же начнутся полевые работы, которые продлятся вплоть до дня задуманной экспедиции.

Читатели поймут, как пагубно отражалось на благосостоянии колонии это вынужденное заточение. И хотя приходилось молча покоряться необходимости, поселенцев грызла тревога.

Через неделю! Значит, возвращение в Гранитный дворец откладывается до первых чисел декабря.

Раз или два журналист все же выбрался из загона и обошел вокруг ограды. С ним отправился Топ. Гедеон Спилетт, держа карабин наперевес, был готов к любой неожиданной встрече.

Но никто не попадался ему на пути, никаких подозрительных следов он не обнаружил. Верный пес, конечно, предупредил бы его лаем об опасности, но Топ молчал; ясно было, что опасаться некого, по крайней мере в данную минуту, и что пираты убрались в другую часть острова.

Во время второго осмотра, 27 ноября, Топ напал на какой-то след. Спилетт, который на сей раз рискнул углубиться на четверть мили в чащу леса у южного склона горы, вдруг заметил, что Топ забеспокоился. Пес уже не скакал с беспечным видом, он носился взад и вперед, обнюхивая траву и кусты, словно чуя нечто подозрительное.

Гедеон Спилетт последовал за Топом, науськивая его и посылая вперед, а сам зорко глядел по сторонам, взяв карабин на изготовку и пользуясь каждым деревом как естественным прикрытием. Вряд ли Топ почуял присутствие человека, ибо в таких случаях он начинал отрывисто и глухо лаять, словно гневался на невидимого врага. А сейчас он даже не ворчал, — следовательно, опасность была еще далеко.

Вдруг собака стремительно бросилась в кустарник и вытащила оттуда лоскуток какой-то материи.

Это был кусок запачканной и разорванной одежды, который Спилетт тотчас же принес на скотный двор.

Здесь колонисты осмотрели его и увидели, что то был кусок куртки Айртона — клок войлочной материи, которая была изготовлена в мастерской Гранитного дворца.

— Видите, Пенкроф, — заметил Смит, — вот доказательство сопротивления несчастного Айртона. Каторжники увели его насильно! Неужели вы еще сомневаетесь в его честности?

— Нет, господин Сайрес, — ответил Пенкроф, — я уже давно раскаялся в своем минутном недоверии. Но из этого еще одно можно вывести.

— Что вывести? — спросил Спилетт.

— То, что Айртона не убивали на скотном дворе. Если он сопротивлялся, стало быть, его тащили живого! Может, он еще жив?..

— Действительно, это может быть, — ответил Смит, остававшийся все время в задумчивости.