Таинственный остров

— Кабы всех больных так кормили, — говорил Пенкроф, — то всякому бы хотелось поболеть.

В продолжение всего этого времени каторжники не показывались. Об Айртоне не было ни слуху ни духу. Только Герберт и инженер еще сохраняли слабую надежду его отыскать, остальные же колонисты давно решили, что несчастный погиб.

— Скоро наши сомнения разрешатся, — говорил Спилетт. — Как только Герберт совершенно поправится, мы организуем экспедицию и все расследуем.

— А как скоро Герберт совершенно поправится? — спросил Пенкроф. — Через месяц?

— Да, через месяц, верно, поправится, — отвечал Спилетт. — Ему с каждым днем все лучше и лучше. Раны почти совершенно зажили.

Весь январь колонисты были заняты работами на плато Дальнего Вида. Они собрали, что возможно, из хлебных посевов и огородных овощей, потоптанных разбойниками.

Во второй половине января Герберт начал вставать с постели. Сначала он вставал на один только час, потом на два, потом на три. Он был здоровый, крепкий юноша, и силы его быстро восстанавливались. В этом январе ему минуло восемнадцать лет. Он был высокого роста и обещал сделаться видным, красивым мужчиной.

— Ну, теперь я совсем выздоровел! — говорил Герберт.

— Все же не мешает быть осторожным, — отвечал ему строгий доктор Спилетт.

К концу месяца Герберт уже прогуливался по плато и по морскому берегу. Морские купания, на которые он отправлялся в сопровождении Пенкрофа и Наба, принесли ему огромную пользу. Смит, видя, что его любимец поправился, счел возможным назначить день экспедиции.

— Ночи теперь светлые, — сказал он, — что весьма удобно для наших исследований.

Начались сборы в дорогу. Колонисты поклялись не возвращаться домой, пока не истребят каторжников, не разузнают, какая судьба постигла Айртона, и не разыщут таинственного покровителя, столько раз помогавшего колонии. Они исследовали, но довольно поверхностно, побережье залива Вашингтона — от мыса Коготь до Змеиного мыса, а также леса и болота вдоль западного берега и бесконечные дюны, доходившие до залива, похожего на полуоткрытую пасть акулы.

Но им совершенно были незнакомы большие леса, покрывавшие полуостров Извилистый, весь правый берег реки Милосердия, левый берег реки Водопада и лабиринт отрогов, ущелий и долин, охватывающий своей запутанной сетью гору Франклина с трех сторон — с запада, севера и востока, а там, вероятно, существовали глубокие ущелья и пещеры. Следовательно, несколько тысяч акров площади острова еще не подверглись изучению. Поэтому участники экспедиции приняли решение отправиться в путь через леса Дальнего Запада и обследовать весь правый берег реки Милосердия.

— Я полагаю, — сказал Смит, — нам следует двигаться через леса Дальнего Запада, так чтобы пройти по всему правому берегу реки Милосердия.

После некоторых прений предложение Смита было принято.

— Нам предстоит продвигаться вперед с топорами в руках, — сказал Смит.

— Ничего, — отвечал Спилетт, — зато нам предстоит честь проложить здесь первую дорогу.

— Дорожка будет, надо думать, подлиннее воробьиного носа, — сказал Пенкроф. — Как вы полагаете, господин Смит, на много миль она протянется?

— Миль на шестнадцать или семнадцать.

Повозка была в отличном состоянии. Онагры, вволю успевшие отдохнуть, могли легко совершить предстоявшее продолжительное путешествие. Съестные припасы, лагерные принадлежности, подвижная кухня, разные инструменты, оружие и охотничьи снаряды — все это было уложено в телегу.

Колонисты решили взять Топа и Юпа. Неприступный дворец не нуждался ни в чьей охране и защите.

14 февраля, канун отъезда, приходилось на воскресенье. Колонисты весь день посвятили отдыху.

Герберту, уже поздоровевшему, но все еще несколько слабому, было оставлено место в повозке.

На другой день с рассветом Смит принял необходимые меры для ограждения покоев Гранитного дворца от всякого нападения. Веревочные лестницы, по которым некогда колонисты поднимались, были отнесены в «Трубы» и глубоко зарыты в песок, барабан подъемника был разобран, и от прежнего аппарата ничего не оставалось на месте. Пенкроф последним покидал Гранитный дворец и, разобрав подъемник, спустился на берег по длинной веревке, которую зацепили за выступ утеса и обоими концами укрепили внизу так, что ее легко было выдернуть и тем уничтожить всякое сообщение между верхней площадкой и подножием гранитной стены.

Погода стояла превосходная.

— Денек жаркий! — весело сказал Спилетт.

— Э, доктор Спилетт, — ответил Пенкроф, — мы по таким чащам будем пробираться, что и солнца-то не увидим!

— В путь! — сказал Смит.

Наб взялся править онаграми. Смит, Спилетт и Пенкроф отправились вперед. Топ резво и весело побежал. Герберт предложил Юпу место около себя, и орангутанг, нисколько не церемонясь, воспользовался его любезностью.

Несколько миль повозка могла свободно объезжать деревья, стоявшие на порядочном расстоянии друг от друга; время от времени колонистам приходилось то там, то сям обрезать лианы и рубить кустарники, но пока еще никакого серьезного препятствия не обнаруживалось.