Таинственный остров

Часов около семи вечера изнуренные колонисты достигли мыса Пресмыкающегося. Он напоминал завиток, прихотливо вырисовывающийся на фоне моря. Здесь кончался прибрежный лес полуострова, и побережье всей южной части снова превращалось в обычный берег со скалами, рифами и песчаными косами. Вполне возможно, что какой-нибудь корабль, разбитый бурей, был выброшен на сушу в этой части острова. Но наступала ночь, и пришлось отложить разведку до утра.

Пенкроф и Герберт тотчас же принялись искать удобное место для ночевки. Лес Дальнего Запада кончался в этом месте; там, где кончались последние деревья, Герберт увидел густые заросли бамбука.

— Прекрасно! — воскликнул он. — Вот драгоценное открытие.

— Драгоценное? — спросил Пенкроф.

— Конечно, — продолжал Герберт. — Ты, верно, сам знаешь, Пенкроф, что из бамбуковой коры, разрезанной на гибкие дранки, плетут корзины и короба; что эта кора, размоченная и превращенная в тесто, служит для изготовления китайской бумаги; что из стеблей, смотря по их толщине, изготовляют трости, чубуки и водопроводные трубы; что высокий бамбук представляет собой превосходный строительный материал, легкий, крепкий и не боящийся атак насекомых. Я мог бы добавить, что если распилить междоузлия бамбука и оставить для дна поперечную перегородку образующую узел, получатся крепкие и удобные сосуды, употребляемые у китайцев. Правда, все это тебя не удовлетворит. Но…

— Но что?..

— Но узнай, если ты еще не знаешь, что в Индии бамбук едят вместо спаржи.

— Спаржа высотой в тридцать футов! — сказал моряк. — Это вкусно?

— Очень вкусно. Только едят не стебли в тридцать футов, а молодые побеги бамбука.

— Прекрасно, мой мальчик, прекрасно! — сказал Пенкроф.

— Добавлю еще, что сердцевина молодых побегов, маринованная в уксусе, считается хорошей приправой.

— Чем дальше, тем лучше, Герберт!

— И, наконец, бамбук дает сладкую жидкость, из которой изготовляют вкусный напиток.

— Это все? — спросил Пенкроф.

— Все.

— А его, часом, не курят?

— Нет, бедняга Пенкроф, не курят.

Юноше и моряку недолго пришлось искать удобного места для ночевки. В редких прибрежных скалах, сильно побитых волнами, нагоняемыми юго-западным ветром, имелось много впадин, где можно было спать защищенным от непогоды. Но в ту минуту, когда Пенкроф и Герберт собирались проникнуть в эти углубления, оттуда раздалось страшное рычание.

— Назад! — закричал Пенкроф. С нами только мелкая дробь, а для животных, которые так ревут, она не страшнее крупинки соли!

И моряк, схватив Герберта за руку, оттащил его под прикрытие скал. В эту минуту из пещеры показалось великолепное животное.

Это был ягуар, не уступавший по величине своим азиатским сородичам: от макушки до корня хвоста в нем было больше пяти футов. Рыжеватую шкуру покрывали черные пятна в форме правильных кружков, резко выделявшиеся рядом с белой шерстью на брюхе. Герберт узнал в нем жестокого соперника тигра — куда более страшного, чем кугуар, соперник льва.

Ягуар сделал несколько шагов, оглянулся; он весь ощетинился, его глаза горели. Казалось, он видит человека не в первый раз.

В это время из-за высоких скал показался Гедеон Спилет. Герберт решил, что журналист не видит ягуара, и хотел броситься навстречу Спилету, но тот сделал ему знак рукой и продолжал идти. Он не впервые встречался с тигром. Подойдя к животному на десять шагов, журналист остановился, приложил ружье к плечу; на лице его не дрогнул ни один мускул. Ягуар подобрался и ринулся на охотника. В ту минуту, когда он взвился в воздух, пуля поразила его в лоб, и ягуар упал мертвый. Герберт и Пенкроф бросились к животному. Сайрес Смит с Набом подбежали с другой стороны. Несколько мгновений они стояли, любуясь хищником, распростертым на земле, шкура которого должна была украсить большой зал Гранитного Дворца.

— О мистер Спилет, как я вам завидую! Я преклоняюсь перед вами! — воскликнул Герберт в порыве вполне естественного восторга.

— Пустяки, мой мальчик, ты поступил бы так же и я!

— С таким хладнокровием?

— Вообрази, что ягуар — это заяц, и ты застрелишь его самым спокойным образом.

— Вот и все! — сказал Пенкроф — Это не хитро!

— А теперь, — продолжал Гедеон Спилет, — раз ягуар покинул свою берлогу, я не вижу, друзья, почему бы нам не поместиться там на ночь.

— Но могут прийти другие ягуары, — заметил Пенкроф.

— Достаточно развести костер у входа в пещеру, и хищники не осмелятся войти в нее, — сказал журналист.

— В таком случае, вперед, в дом ягуара! — сказал моряк и потащил за собой труп животного.

Колонисты направились к покинутой берлоге. Войдя туда, Наб принялся сдирать с ягуара шкуру, а товарищи сложили у входа в пещеру кучу хвороста, которого в лесу было много. Сайрес Смит увидел заросли бамбука и, срезав несколько стеблей, смешал их с хворостом. После этого колонисты расположились в пещере, кого рая была усыпана костями. На случай неожиданного нападения они зарядили ружья, затем поужинали. Когда пришло время сна, исследователи подожгли кучу хвороста, сложенную у входа в пещеру.