Таинственный рыцарь и грустная курица

Пока контрразведчик Пронин, оглядываясь (не следит ли кто за ним) не спеша идёт к месту встречи, я, уважаемые читатели, поделюсь с вами с теми сложностями, с которыми столкнулся при написании этого романа. Я думал, наши «бойцы невидимого фронта» не спят, не едят, вернее, едят, но на ходу, какую-нибудь холодную котлету на булочке с кунжутом. Потому что некогда им о себе думать, они каждый день, каждый час, да что там час, каждую секунду Родину спасают — перестрелки, погони, горы трупов, цыганское золото, фальшивые доллары, допросы с пристрастием, внедрение в банды уголовников и разоблачение шпионов, индукция, дедукция… а что оказалось? Мой герой по ресторанам шастает да баб щупает. Ой, извините за моветон, женщин лёгкого поведения пользует, меняет их как перчатки, а с помощью дедуктивного метода в дорогих ресторанах карту вин изучает. Вы и сами, господа читатели, могли убедиться в этом. Книга почти закончена, а ни одной погони не было. А как было бы здорово, если бы наш герой раненый в руку мчался на стареньком мотоцикле «Урал» по просёлочной дороге, преследуя шпиона. Он стреляет на ходу по-македонски — с двух рук, не держась за руль, а с его рукава кровь стекает в придорожную пыль. Вот написал я это и понял, вот такую бы книгу мои читатели не читали бы, а проглатывали за одну ночь. Вы знаете, я ещё коснусь этой темы и расскажу вам, как должен быть написан роман о работниках «плаща и кинжала». Ну, а сейчас, что делать, не переписывать же роман. Поэтому не обессудьте, господа, если мой герой продолжит женщин соблазнять да водку трескать. Видимо, такая уж планида у работников «меча и щита».

А пока, для разнообразия, господа-товарищи, я отвлекусь от описания голых баб и чуть более подробно расскажу вам о музее, так как это важно для дальнейшего нашего повествования, ну и во-вторых, это просто интересно.

В музее на постоянной основе функционирует три экспозиции. «История доходного дома на набережной реки Мойки» и «Издательство начала XX века», — эти две выставки имеют прямое отношение к печатному и издательскому делу. Еще одна экспозиция — «Доходный дом. Музыкальный салон» рассказывает об убранстве кабинета и гостиной горожанина-меломана. Она развернута в двух залах и демонстрирует посетителям жилые комнаты «барской» квартиры. Ее интерьеры представлены типичной обстановкой гостиной и кабинета петербуржца-коллекционера музыкальных инструментов рубежа XIX–XX вв., которые пользовались широкой популярностью у горожан среднего достатка.

В среду для туристов и даже работников музея заведение было закрыто, и сотовая связь, и интернет в музее не работали (стояли глушилки), так как его для своих нужд снимали современные чекисты, то есть работники ФСБ. Там устраивались совещание, планёрки, встречи с агентами, а иногда и пьяные оргии, не подумайте плохого, только в служебных целях. Полковник дошёл до музея, ещё раз оглянулся. Перед ним стоял освещённый ночными огнями прекрасный город! Град Петра! Город — история! Даже по мнению многочисленных иностранных туристов, китайцев, а также кочующих жителей Средней Азии, Санкт-Петербург — город хороший, чистый, с богатой историей, но одно плохо: русских много (повторяю, это только по мнению гастарбайтеров).

В этом году в городе Петербурге появились две знаменитости — маньяк, крадущий женское бельё, и человек, который видел, как в городе коммунальные службы убирают снег, его (этого человека) даже по телевизору показывали. Но полковника интересовал только маньяк, ну и чуть-чуть девушки, у которых пропали трусы. Пронин взялся за ручку входной двери музея и, набрав побольше в грудь воздуха, резко выдохнул.

— Ну, с богом, — сказал он и вошёл в музей.

В музее было темно и как во всех питерских музеях пахло плесенью и клопами. В углу на табурете XIX века сидел охранник огромного роста, в кожаной одежде чекистов времён Гражданской войны. Он старался быть неприметным, прятал свои огромные сапоги сорок седьмого размера под табурет и делал вид, что читает книгу, хотя в помещении было темно. Так он маскировался под экспонат музея криминалистики.

У него был приказ всех впускать, никого не выпускать. Поэтому он беспрепятственно пропустил Пронина. Только слега кивнул ему и сквозь зубы сказал:

— Всё в порядке… Шеф на месте, все собрались, ждут только вас.