Таинственный след

Кузьменко пожал плечами.

— Матрена Онуфриевна умерла. Чего ж Андрею жить одному? Я ему нравлюсь как будто. Вот и хочу выйти за него замуж. Как только дадите бумагу о смерти старухи, так и на свадьбу просим.

— За Петрушкина, говорите?

— Чему вы удивляетесь? Мы, двое калек, хотим связать судьбы, глядишь и будет одно целое. Судьба не всем приносит исполнение желаний. Будем довольствоваться тем, что есть.

В прошлую встречу майор намеренно сказал Петрушкину, что жена его убита и что идут розыски преступника. Если убийца — Петрушкин, то он обязательно постарается узнать, в каком направлении ведутся поиски. Возможно, он попытается сделать это через простодушную Глафиру. Если милиция не будет возражать против брака, то Петрушкину бояться нечего. Значит, милиция ищет кого-то другого. Сделав Глафиру пешкой в своей игре, он хотел узнать о планах милиции. Так понял майор это странное сватовство Петрушкина.

— Когда же он вам сделал предложение?

— Вчера обо всем уговорились. Мне, сами понимаете, и ломаться вроде незачем. Оба мы люди взрослые и кое-что знаем, каждый жил своим домом. Вы-то, надеюсь, не будете мешать нашему счастью? Скажу вам по секрету, Андрей Алексеевич меня к вам приревновал сначала.

— Ко мне?

— Ну да! Никогда в жизни никто меня ни к кому не ревновал, а мужчина ревнует, если любит, так ведь? Читала я в книжке одной.

Кузьменко понял, что дрессировщику собак удалось без особых трудностей заморочить голову этой женщине. Глафира была несколько обижена тем, что майор вроде не слишком радуется ее счастью.

— Вы не верите, что я буду счастлива? По-вашему, раз женщина была в заключении, значит, нечего ей и мечтать о настоящем счастье? А я жить хочу! Как люди! Я женщина, и мне хочется матерью стать.

— Я от всей души желаю вам быть счастливой. Но, вы, Глафира, сами знаете, что жизнь не гладкая дорога — она полна бугров и рытвин. Споткнешься — и вымажешься по уши грязью.

Глафира прямо спросила:

— А вам нравится Андрей Алексеевич?

— Что он, красная девица, что ли, чтобы мне нравиться? Я с ним детей крестить не собираюсь, — отделался шуткой Кузьменко.

— Я же серьезно спрашиваю, товарищ начальник.

— Чтобы дать кому-то характеристику, надо этого человека хорошо знать. А я Петрушкина, можно сказать, и не знаю вовсе. По делу встречаемся иногда, все о Матрене Онуфриевне речь ведем. Откуда же мне знать, если мы не откровенничаем с ним.

— Может, вы считаете, что мне не надо за него замуж выходить?

— Как вам сказать, пожалуй, прежде подумать надо.

— Вам не понять женщину в моем возрасте. Каждый день, проведенный в одиночестве, — это пытка. И все из-за единственной ошибки... Ведь из-за мужской подлости в колонию пошла. Не думаю, чтобы пожилой человек сделал мне зло.

— Глафира, ответьте мне на один вопрос. Кому вы больше верите — мне или Петрушкину?

— Я вас не понимаю, — Глафира покачала головой, — странно как-то вы говорите.

Кузьменко на минуту задумался:

— Вы еще не вышли за него замуж, не так ли? В таком случае, я просил бы вас пока довериться мне.

— Ну уж нет, на этот раз я вас не послушаю, товарищ начальник. Всю жизнь молила я бога о таком счастье, и теперь, когда оно так близко, я сама должна его оттолкнуть?

Кузьменко понял, что в таком состоянии Глафира вряд ли его поймет.

— Ну что ж, желаю вам счастья!

— А разрешение когда дадите?

— Какое же разрешение?

— Справку, что Матрена умерла. Бедную старуху все равно не воскресить. Не препятствуйте нам, пожалуйста.

— Милиция свидетельства о смерти не выдает, это в ЗАГСе.

— Андрей говорил мне, что эти справки выдает милиция. Выходит, и он не знал. Ну ничего! Как придет с работы, я ему разъясню.

— А когда на работу выходите?

Глафира засмеялась:

— Свидание хотите назначить? Я свою смену уже отработала.

— Зайдите завтра вечером в управление. Поговорить надо.

— Завтра вечером, говорите? Никак не могу. Андрей с работы придет, если меня не застанет, будет беспокоиться, искать. Как я его одного оставлю?

— Я вас не задержу долго.

Майор быстро вернулся в управление. Сразу, следом за ним в кабинет вошел Карпов.

— Григорий Матвеевич, вы поговорили с киоскером? — спросил его Кузьменко.

— Не успел. Упрямый и какой-то безответственный человек. Явился только по второму вызову.

— Где он сейчас?

— Здесь сидит.

— Позовите. Хватит уже канитель разводить, следует поторопиться. Петрушкин тоже не дремлет, он действует, принимает контрмеры. И довольно энергично.

Карпов ввел низенького карлика с круглым животом, толстого и несуразного. Кузьменко предложил ему стул.

— Садитесь. Меня зовут Петр Петрович, фамилия — Кузьменко. Разрешите узнать ваше имя?

— С милицией знакомиться у меня желания до сих пор не возникало. Зачем вызывали? Скажите сначала об этом.

— Вы не горячитесь, давайте говорить спокойно.

— Спокойно?! Зачем меня сюда вызвали? В чем я виноват?

— Отвечайте на мой вопрос: как вас зовут?

— Михаил Моисеевич Тюнин.

— Хорошо, Михаил Моисеевич, что вы нам можете сказать?

— А что мне говорить? Вроде бы ничего противозаконного не делал.

— Кому вы передали две пачки сигарет?

— Каких сигарет? — Тюнин явно испугался, огляделся по сторонам.

— Вам лучше знать.