Таинственный Ван Гог. Искусство, безумие и гениальность голландского художника

Моя комната очень маленькая, в ней мало света. И мне даже не разрешили повесить на стенах мои рисунки и эстампы.

Комната действительно была крошечной, откуда слышен шум проходящих поездов. Но по крайней мере Ван Гога радовала близость музеев, галерей и в особенности возможность контакта с художниками.

Винсент посещает Музей изящных искусств, хорошо знакомый ему с того времени, когда он работал здесь стажером в магазине живописи. Войти в великолепное здание в качестве художника было поистине сильным впечатлением: массивные колонны на входе поддерживают статуи, символизирующие четыре вида искусства, через огромные окна, украшенные тимпанами в античном стиле, свет попадает в залы, где и по сей день выставлены картины, которые, на взгляд непрофессионала, кажутся абсолютно одинаковыми. Пейзажи, дамы, мифологические сцены — элегантные и бездушные, которые во мне лично не вызывают никаких чувств.

Винсент совершенно по-другому воспринимает это место: его особенно поразила ежегодная выставка акварели, с которой он сам вскоре начнет экспериментировать: дядя окружает себя красивыми образами, но предпочтение отдает картинам большого формата. Он находится в постоянном поиске сильных эмоций и собственного стиля, который поможет ему выйти на рынок искусства.

Он сгорает от нетерпения.

Тео знакомит брата с молодым голландским художником Антоном ван Раппардом, тот приглашает Винсента в свою студию.

Поначалу отношения между ними были непростые, — вспоминает моя мать, — слишком велика была пропасть между молодым богатым патрицием и одиноким бродягой из Боринажа. Тем не менее у них было много общего в творческом плане — так у Ван Гога появился друг (наверное, единственный в Голландии). Дружба эта продолжалась около пяти лет, о чем свидетельствуют письма.

Вот что пишет ван Раппард моей бабушке после смерти Винсента.

Я как сейчас помню нашу первую встречу в Брюсселе: в девять утра он вошел в мою комнату. Поначалу мы не особо ладили, но, поработав вместе какое-то время, сдружились. Он был из числа великих художников.

Ван Раппард посоветовал Винсенту поступить в Королевскую академию изящных искусств, где сам в данный момент учился. Не без колебаний Винсент соглашается, когда узнает, что обучение бесплатное. Он выбирает курс «Рисунок с античной скульптуры: торсы и фрагменты». Ван Гог — самый старший в группе: средний возраст учеников — восемнадцать лет, а ему уже почти тридцать. Через месяц после начала обучения он участвует в традиционном студенческом конкурсе и занимает последнее место из двадцати пяти: его техника выглядит неуклюжей, пропорции и перспектива далеко не идеальны. В тот период дядя испытывает трудности с трехмерными изображениями, которые требуют от художника грамотной передачи света и объема фигур на плоской поверхности. Он продолжает посещать тяжелые для него занятия, пытается научиться традиционным техникам, но внутри его растет отторжение к изучаемому предмету.

Я всей душой ненавижу рисовать с гипсовых слепков […] Как-то раз профессор сказал мне, что я должен тренироваться на гипсовых фигурах, — его тон был груб и непочтителен. Сначала я попытался отреагировать спокойно, но дома меня охватил такой неистовый гнев, что я швырнул на пол гипсовые руки и ноги, висевшие у меня в студии, и они разбились вдребезги.

И тогда я решил, что буду копировать гипсовые слепки только тогда, когда вокруг меня не останется живых людей, настоящих рук и ног.

Дядя Винсент все понял.

Через пару недель он оставляет академию, чтобы посвятить себя поискам индивидуального стиля, который станет выражением его темперамента. Новость о том, что ван Раппард уезжает из города, становится последней каплей — теперь Ван Гога ничто уже не держит в Брюсселе.

Снова дома