Таинственный венецианец

Девушка отбросила сигарету в черную воду канала. Она ничего не понимала, у нее были лишь смутные предположения, кое-какие догадки. Видимо, кто-то недоволен графом Чезаре, а ее собственное затруднительное положение, в которое она попала, — чистая случайность. Эмма решила, что, если бы на ее месте сегодня оказалась Челеста, с ней обошлись бы точно так же.

— Вы не думаете, что настало время объяснить, почему все это случилось? — спросила она, чувствуя, что эти два события — ранение графа и нападение на нее саму — как-то связаны между собой.

— Нет, — холодно ответил граф, сразу посуровев лицом. — Еще не время. Чем меньше вы об этом знаете, тем лучше. Если только те люди подумают, что вы каким-то образом связаны с этим делом, вы будете мертвы!

— Вы, должно быть, шутите?

— Но вы, однако, не смеетесь, синьорина, — ответил он резко. — Это не игра. И прошу вас, не пытайтесь анализировать эти два события, свидетелем которых вы оказались. Выбросьте их из головы. Надеюсь, все скоро закончится.

— Бога ради! — Эмма покачала головой. — А как я объясню это Челесте? — она показала на свою руку.

— А в этом есть необходимость?

— Но с раной надо что-то сделать, — пожала плечами Эмма.

— Этим мы сейчас и займемся. Немедленно. Вы, наверное, заметили, что мы плывем не к палаццо. У меня есть друг… — Граф замолчал и резко наклонил голову — они как раз проплывали под низким мостиком, одним из тех, что часто можно встретить на узких каналах Венеции.

Катер остановился около пристани рядом с пакгаузом. Пройдя через деревянную арку, Эмма увидела мощенный камнем двор, от которого расходились несколько узких улочек и аллей. Она последовала за Чезаре по одной из них к длинному мрачному дому, обращенному каменным фасадом к улице. Это был не очень приятный район, но, когда граф открыл дверь дома и пропустил Эмму внутрь, она вдруг оказалась в застеленном коврами холле. По стенам там были развешаны хрустальные канделябры, а под ними стояли изящные старинные сундуки из полированного дуба. Лестницу покрывал темно-голубой ковер. Они поднялись на второй этаж, где в длинный коридор выходили двери нескольких офисов.

Табличка на одной из них гласила: «Dottore Luciano Domenico»[20], и Эмма с любопытством посмотрела на графа.

Чезаре бесцеремонно открыл дверь, и они оказались в большой приемной, в которой никого не было.

Граф огляделся, потом пересек приемную и постучал в дверь внутренней комнаты. Немедленно послышался голос, приглашающий их войти, и Чезаре поманил Эмму рукой.

Лучано Доменико оказался солидным невысоким мужчиной примерно одного возраста с графом. Он улыбнулся, и Эмма сразу же почувствовала к нему симпатию.

— А, Чезаре! — обрадовался доктор и вышел из-за стола пожать ему руку. — Come sta?

Чезаре заговорил с ним по-итальянски, быстро, рублеными фразами. Доктор внимательно посмотрел на Эмму и затем вновь повернулся к графу. Когда тот закончил рассказ, Лучано задал несколько уточняющих вопросов и обратил свое внимание на Эмму.

— Ну, синьорина, — сказал он по-английски, — что у вас с рукой?

Девушка бросила быстрый взгляд на Чезаре. Он слегка кивнул ей и сказал:

— Не бойтесь, Эмма. Это отличный доктор и мой хороший друг. И могу вас заверить, он не задаст вам таких вопросов, на которые нельзя будет ответить.

Эмма вздохнула с облегчением и взглянула на доктора:

— Вы хотите осмотреть мое плечо?

— Конечно, — ответил он и повернулся с улыбкой к Чезаре. — Наверное, мой друг, вам лучше подождать в приемной.

Граф посмотрел на внезапно вспыхнувшие щеки Эммы и кивнул. После того как он вышел, Лучано помог девушке снять джемпер и теперь смог полностью оценить характер ранения. К счастью, ни один из порезов не был глубоким, но доктор сказал, что могут остаться тонкие шрамы.

— Конечно, я постараюсь сделать все возможное, чтобы избежать этого, — добавил он, смачивая вату в спирте и протирая ее плечо.

Эмма почувствовала жгучую боль и заскрежетала зубами, так сильно вцепившись в подлокотник кресла, на котором сидела, что побелели суставы пальцев. Но спирт оказал и обезболивающее действие, и через некоторое время жжение полностью испарилось вместе со спиртом, и Эмма расслабилась.

Доктор очистил от крови плечо, и порезы на нем стали теперь ясно видны. Лучано изумленно вскрикнул и пробормотал что-то на своем языке.

— Что-то не так? — Эмма удивленно на него посмотрела.

Доктор покачал головой.

— Минуту, синьорина, — сказал он и, открыв дверь в приемную, позвал графа Чезаре. — Entrate, per favore[21]. Ты должен это увидеть.

Глаза Эммы расширились, когда граф Чезаре вошел в комнату. Девушка поспешно схватила джемпер и прикрылась им.

— Да успокойтесь вы! — проворчал он немного раздраженно, подойдя к ней.

Доктор указал ему на плечо Эммы, и они вместе стали внимательно его рассматривать.

— Si, — сказал наконец граф, — ты прав, мой друг.

— Что происходит? — Эмма посмотрела на них озабоченно. — Думаю, я имею право знать.