Таинственный всадник

Самодовольная улыбка искривила губы Роса, когда он встретил взгляд Винсента, но Рене только на минуту смешалась, а потом выдернула руку и, не произнеся ни слова, посмотрела на Харта.

Она весь день провела в тревоге за этого человека, то и дело спрашивая себя, сумел ли он благополучно добраться до Ковентри, не болит ли рана, не перевернулась ли его лодка и не утонул ли он… Слава Богу, ничего подобного с ним не произошло. Рене смотрела на Тайрона, но видела перед собой великолепного обнаженного любовника, с которым, как она полагала, провела прощальную ночь.

– Если вы, господа, извините меня, – пробормотала Ре–не, – я вас покину, ведь мои тетя и дядя еще не видели меня.

Рене исчезла прежде, чем окружавшие ее мужчины успели возразить. На негнущихся ногах девушка шла через холл, едва различая путь; виски ее сдавило, словно железными обручами. У входа в гостиную Рене поняла, что сейчас ей меньше всего хочется увидеть своих родственников, и она прошла мимо их двери. Она шла, опустив руки, и не знала, куда идет, пока не оказалась в музыкальном салоне. Она прижалась спиной к стене и закрыла глаза, дав волю чувствам, переполнявшим ее. К счастью, в комнате никого не было. Стулья стояли полукругом перед фортепьяно, все было готово к вечернему приему, скоро сюда придут гости.

Рене стояла в тени, пытаясь отдышаться и успокоиться и не предполагая, что рядом кто-то есть, пока не услышала, как защелкнулась дверь.

– Вы сошли с ума! – Рене задыхалась. – Что вы здесь делаете?

– Мы с вами, я думаю, уже установили, сколь хрупка и подвижна сама природа моего здравомыслия, – проговорил Тайрон Харт, появляясь перед Рене. – Вышло так, что меня сюда пригласили – на праздник. Приглашение ожидало меня дома, и когда я добрался туда и прочел его, я просто не мог отказать тем, кто выражал удовольствие увидеть меня на приеме по случаю предстоящего бракосочетания племянницы лорда и леди Пакстон с лондонским торговцем рыбой. Конечно, рыботорговцем он там не назван. Я несколько приукрасил Эдгара Винсента, пускай это останется на моей совести.

– Тайрон…

– Ах, вы запомнили мое имя!

– Ваша рана…

– Моя рана дает о себе знать, только когда я смеюсь, но сегодня у меня нет для этого повода. Напротив, я злился, кричал на Робби и слуг, пинал мебель…

– А если кто-то войдет?

– Если так кто-то и поступит, то мы будем стоять здесь в благоговейном трепете и восхищении. – Он посмотрел наверх и указал на картину, изображающую женщину с лютней. – Вот. Это требует комментария, не правда ли? Вы не согласны? Художник, должно быть, нарисовал эту картину, приняв яд и страдая от судорог.

Рене потрогала холодные рубины на груди.

– Вы могли отказаться от приглашения.

– Честно говоря, мамзель, я почти так и сделал. Сегодня холодная, сырая ночь, и вы, вероятно, правы: мне надо было сидеть дома, забраться в теплую постель с горячим бокалом вина и хорошей порцией коньяка.

– Тогда п-почему вы здесь?

У него напряглись мускулы на скулах.

– Я должен быть здесь, чтобы спасти вас, конечно же. Разве не этим должны заниматься все герои?

– Спасти меня? – прошептала Рене.

– Благородное происхождение обязывает, разве не так?

– Вы не благородного происхождения, – напомнила ему Рене, вздрогнув. – У вас нет никаких обязательств по отношению ко мне.

– Вполне справедливо, – признал Тайрон. – Во мне нет и унции благородной крови, и я не разделяю всеобщего восхищения принципом «честь или смерть» или боевым криком обреченных: «Отвага, всегда отвага!» Но увы, кажется, вы сумели сделать из меня человека благороднее, чем я есть на самом деле, – он пожал плечами, – вот я и прибыл сюда, чтобы предложить свои услуги.

Его насмешка показалась ей жестокой, и Рене отвернулась.

– Я не нуждаюсь в вашей помощи, месье.

– Нет? Вы планируете украсть рубины сами? Спрячете их в сумку – и вперед, подальше отсюда, в компании тринадцатилетнего мальчика, который ни слова не скажет даже в свою собственную защиту, и шестидесятилетнего слуги, который со скрипом переставляет ноги? И куда же вы намерены добраться в таком обществе? И что, вы думаете, те два стервятника сделают с вами, когда поймают и вернут назад?

Слезы заблестели на ее ресницах, когда Рене подняла глаза и посмотрела на Тайрона.

– Вы поэтому здесь, месье? Из-за рубинов?

– Если бы только из-за рубинов, мамзель, – усмехнулся он. – Я мог бы забрать их прямо сейчас и оказался бы очень далеко, прежде чем Рос или ваш жених привели бы вас в чувство и вы смогли бы им поведать, что случилось. Если вы все еще не верите мне, забудьте об этих проклятых камнях. Кстати, хорошая мысль – эти жадные ублюдки перестанут гоняться за вами. Впрочем, вам делать выбор. Решайте. Мне, честно говоря, все равно.

Рене видела, что Тайрон Харт предельно искренен с ней, но чувства Рене брали верх над голосом разума.

– Что вы хотите от меня? – прошептала она, но на самом деле это был крик. – Что еще вы хотите от меня?

– Ничего. Или, может быть, все. Я не знаю. Мы можем поразмышлять над этим позже.

– Позже?..

Этот вопрос затрагивал будущее, но сейчас Тайрон не хотел думать об этом и поэтому отклонил его.