Таинство пищепринятия. Майя

Кислое какое, жуть! Странный спиртовой привкус чётко ощущался в жидкости. Подобный душок оставляли во рту инструменты интимных врачей. Майя была молода, но в её биографии уже имелся очень постыдный эпизод. Во время малоприятной, но необходимой, ежегодной чистки налёта на зубах в интимном отверстии, у неё в позапрошлом году обнаружили дурную болезнь: кариес. Он был не очень большой, но теперь у Майи имелась пломба. Конечно, об этом никто не знал, она даже матери не сказала. Вообще не понимала, как с ней такое могло произойти: Майя следила за интимной гигиеной, использовала щётки утром и вечером, полоскала рот интим-лосьоном после употребления пищи с усилителями вкуса, была очень умеренна в употреблении наркотиков. Но кариес всё равно появился. Стоматолог уверял, что такое может произойти с каждым, что на самом деле такое сплошь и рядом, просто об этом не говорят.

Когда он лечил постыдную хворь (а пришлось приехать на приём дважды!), от его инструментов, при помещении в интимное отверстие, тоже исходил такой вот спиртовой душок, как от этого вина для употребления через рот.

Наверное, именно из-за него напиток, вроде бы холодный, поднял от желудка к горлу волну тепла. И тут чуть-чуть ударило в голову. Не так быстро и сильно, как от клизмы, разумеется, но ощутимо. Во рту тоже немного потеплело.

Сколько глотков допустимо делать таким способом? Одной клизмочки Майе за глаза хватало на половину вечера, но тут ведь совершенно другой, дикий способ употребления.

— Хочешь что-то съесть? — спросил Жан, залпом выпивая своё вино полностью. — Могу бутеров наделать горячих.

Майя замялась. На самом деле ей не помешало бы подкрепить силы перед сном. Но принимать пищу вместе с человеком после разового совместного секса… В публичном доме питания это было работой… а тут они наедине. Да, Майя предложила своему парню и его другу пищу своего приготовления, но, во-первых, они были не хило впрыснутые, во-вторых, она знала их обоих почти год, и с Лёхой, и с Димоном раз сто занималась любовью, в том числе и втроём, а Лёха жил с ней целый месяц и уже пробовал Майину пищу… Но самое главное: они не смотрели друг на друга, а тут, очевидно, будет иначе!

Но ведь Майя уже дважды ела в публичных домах Срамного измерения. На виду вообще у всех. Пускай никто не сидел напротив и не пялился непосредственно на её интимную зону, зона эта была оголена.

И тут подвело тело. Из живота послышался отчётливый и до ужаса неприличный звук.

Майя покраснела до самых корней волос и чуть не расплескала остатки вина для употребления через рот.

Вместо того чтобы тактично не обратить внимания, Жан ещё раз хохотнул и объявил:

— Понял! Ща будут бутеры!

Когда он завернул зачем-то бёдра в полотенце (что, внутри квартиры тоже нельзя ходить с открытыми гениталиями? Это из-за соседей, что ли?) и вышел, издавая ртом странный свистящий звук, словно пародируя интимным отверстием какую-то мелодию, Майя, чувствуя себя куда комфортнее, глотнула из стеклянного стакана снова. А потом и вовсе допила.

Оказалось, этот терпкий кислый вкус трансформируется со временем и начинает даже нравиться. Пожалуй, она согласилась бы на ещё одну ёмкость. Конечно, в ней, наверное, клизмы три, да ещё и без воды. С другой стороны, употреблённому так, алкоголю нужно проделать такой длинный путь, прежде чем оказаться в крови…

Кроме нарезанных хлебных пластинок с ломтиками колбасы, утопленной в разогретом до тянущегося состояния сыре, Жан принёс в комнату почти полную бутылку вина для употребления через рот.

От него и есть с кем-то стало попроще. Майя начала думать матом, её интимные мышцы часто сокращались, она смеялась, не прикрывая рот. В общем, с этой бутылкой устроили они такую вакханалию, которая и самым закостенелым распутникам реального мира не снилась даже в извращённых фантазиях.

А в самом конце Жан всё-таки исхитрился облизать Майин рот своим, сунул язык прямо ей в нутро. И это… было не так уж и тошнотворно, как казалось раньше. Тем более они как следует обеззаразили интимные отверстия спиртом. Так что, наверное, ничего страшного…

…О, как же сильно Майя ошибалась…

Наутро она проснулась первой от пульсирующей боли в голове и нездоровой, какой-то глубинной жажды. Во рту поселился кошмарный, отвратительный привкус, словно бы Майя использовала в пищу экскременты кота. Это гнилостная муть ползла по пищеводу, поднимая за собой волну смрада. Свой Майя не чувствовала, но от лежащего рядом с приоткрытым срамным отверстием, не затянутым ночной буйосетой, Жана исходил убийственный запах.

О нет! Они схлопотали дурную болезнь!

На подгибающихся ногах, с трудом отыскав в ворохе одежды свою маску, Майя побрела в ванную.

В пищеблоке, не прикрыв дверь, употреблял горячий напиток для уединённого расслабления какой-то очкастый голый паренёк. Он вытаращился на Майю во все глаза.

Точно. Нужно ведь было взять ещё какую-то одежду. Хотя бы трусы эти ежедневные и обязательные, пусть их даже полиция не хочет проверять…

Ладно, леший с ним.