Таинство

— Тогда ляг со мной, просто чтобы меня утешить. — Она смотрела на него глазами, полными нежности. — Это так мучительно — быть вдали от тебя, Джекоб.

— Я здесь, — сказал он, смягчаясь.

— Но недостаточно близко. — Она слабо улыбнулась.

Он подошел к ней. Встал у нее в ногах.

— Нет… еще ближе. Я чувствую такую слабость, Джекоб.

— Это пройдет. Ты сама знаешь.

— В такие моменты я не знаю ничего, кроме того, что ты очень мне нужен.

Она протянула руку и, не сводя с него глаз, потянула подол юбки.

— Что мне нужно, так это чтобы ты был со мной, — пробормотала она. — Во мне.

Он ничего не ответил.

— Ты так ослабел, Джекоб? — спросила она, продолжая задирать юбку. — Неужели эта тайна так тяжела для тебя?

— Никакая это не тайна. После стольких лет.

Теперь она улыбнулась по-настоящему. Юбка поднялась уже выше колен. У Розы были красивые мускулистые ноги, кожа в мерцании свечей отливала матовым блеском. Вздохнув, она запустила руку под юбку и стала ласкать себя, выгибая бедра навстречу пальцам.

— Она глубока, мой любимый. И темна. И влажна оттого, что я хочу тебя.

Роза задрала подол до талии.

— Вот, посмотри.

Она развела ноги шире, чтобы ему было лучше видно.

— Только не говори, что она некрасивая. Идеальная маленькая киска.

Она перевела взгляд с его лица на пах.

— И тебе она нравится. Не делай вид, что нет.

Она, конечно, права. Как только Роза начала задирать юбку, его член стал набухать, требуя того, что ему полагалось. Он и так слишком слаб, а тут еще кровь отливает книзу, подчиняясь желанию, возникшему там, между ног.

— Она такая тугая, мистер Стип.

— Не сомневаюсь.

— Как девственница в первую брачную ночь. Смотри, я еле-еле могу втолкнуть в нее мизинчик. Тебе, наверно, придется приложить усилия.

Она знала, какое действие производят на него такие слова. По телу Джекоба прошла дрожь предвкушения, и он стал стягивать пальто.

— Расстегнись, — посоветовала миссис Макги надтреснутым голосом. — Дай мне увидеть, что там у тебя есть.

Он отбросил пальто в сторону и стал расстегивать ширинку заляпанных грязью брюк. Она с улыбкой смотрела, как он извлекает член.

— Нет, вы посмотрите на него, — сказала Роза не без восхищения. — Думаю, он хочет окунуться в мою киску.

— Он хочет не только окунуться.

— Правда?

Джекоб опустился на колени между ног Розы, отвел ее руку и впился взглядом в лоно.

— О чем ты думаешь? — спросила Роза.

Он стал ласкать ее пальцами, а затем поднес увлажненный член к анусу.

— Думаю, сегодня я побываю здесь.

— Ты так думаешь?

Он слегка углубил палец в отверстие. По ее телу прошла судорога.

— Позволь мне войти туда, — попросил Джекоб. — Только головкой.

— Но от этого не будет детей, — заметила Роза.

— Мне все равно. Это то, чего я хочу.

— А я нет.

Джекоб улыбнулся.

— Роза, — сказал он тихо, — ты не можешь мне отказать.

Он завел руки под ее колени и приподнял их.

— Мы должны расстаться с надеждой иметь детей, — сказал он, разглядывая темную почку между ее ягодиц. — От них никогда не бывает проку.

Она не ответила.

— Ты меня слушаешь, любимая?

Он перевел взгляд на ее лицо — на нем застыло печальное выражение.

— Детей больше не будет? — спросила Роза.

Он сплюнул себе на руку и смочил член. Сплюнул еще обильнее и смочил ее анус.

— Детей больше не будет, — подтвердил он, подтягивая ее ближе. — Это напрасная трата чувств — отдавать свою любовь тому, у чего даже нет мозгов, чтобы ответить тем же.

Так оно и было на самом деле: хотя они и производили детей дюжинами, ради самой же Розы он отбирал их у нее сразу после рождения и пресекал их убожеское существование. Да эти негодяи и не подозревали, что такое убожество. С чувством выполненного долга он возвращался, расчленив их и избавившись от плоти, всегда с одним и тем же мрачным известием. Внешне они были приятны для глаз, но в их черепах была только кровянистая жидкость. Ни малейшего намека на мозг. Ни малейшего.

Джекоб ввел в нее свою плоть.

— Так оно лучше, — сказал он.

Роза издала едва слышный всхлип. Он не понял — было это сожаление или удовольствие. Он напирал, чувствуя тепло ее мышц, которые плотно обхватили член. Это было великолепно.

— Значит… больше… не будет… детей… — выдохнула миссис Макги.

— Не будет.

— Никогда?

— Никогда.

Она протянула руку и, ухватившись за рубашку, потянула его к себе.

— Поцелуй.

— Думай, о чем просишь…

— Поцелуй. — Она запрокинула голову.

Он не стал отказывать. Прижался губами к ее губам и пропустил проворный язык Розы между своими ноющими зубами. Его рот всегда был суше, чем ее. Пересохшие десны и горло впитывали ее влагу, и он, бормоча благодарность ей в губы, все глубже входил в нее. В их соитии вдруг возникла какая-то безумная страстность. Она схватила его за горло, потом погладила по щекам, по спине, еще глубже вдавливая в себя. Его пальцы тем временем расстегивали пуговицы, чтобы добраться до ее грудей.

— Кто ты? — спросила она.

— Любой, — выдохнул он.

— Кто?

— Питер, Мартин, Лоран, Паоло…

— Лоран. Мне нравится Лоран.

— Он здесь.

— Кто еще?

— Я забыл имена, — признался Джекоб. Роза обхватила его лицо ладонями.

— Вспомни их для меня, — попросила она.

— Был еще плотник по имени Бернард…