Тайну прошепчет лавина

Победы на всевозможных олимпиадах. Школа с золотой медалью. Красный диплом в институте. Разряд по шахматам. Курсы экстремального вождения. Разряд по горным лыжам. Операция по исправлению прикуса. Операция по лазерной коррекции зрения. Строжайшая диета и спортзал, чтобы избавиться от детской припухлости раз и навсегда. Карьера. Карьера. Карьера. Деньги, деньги, деньги как результат успешной карьеры. Как ее вершина, ее венец. Профессиональные премии. Одна, вторая, третья, да почти все. Толпы поклонников и поклонниц, а чуть позже учеников, которые смотрят в рот, чтобы не пропустить ни слова.

Мне казалось, что все эти достижения существовали только благодаря моей неординарности. И только сны, в которых меня опять окружали плотным кольцом и смеялись мне в лицо, возвращались снова и снова. Мне понадобился целый сонм психологов и огромная куча денег, чтобы понять, что за мои успехи нужно сказать спасибо этой жадной злобной толпе из моих сновидений. Это от них мне приходилось убегать, карабкаясь по своим достижениям все выше и выше, чтобы они наконец отстали, оставшись у подножия.

Мне повезло. Или просто последний врач действительно стоил тех денег, которые драл за каждый сеанс. Они исчезли из моих снов, растворились в серой туманной ночной дымке, из которой теперь никогда не смотрели их язвительные злые глаза с притаившейся в них насмешкой. Они сгинули, пропали из моей жизни, мне казалось, что навсегда. Наконец-то можно было расслабиться и выдохнуть.

– Охренеть, очкастая рыжая жаба, это ты, что ли? Вот так встреча. Хорошо выглядишь. Наверное, больше в окна не выходишь и постель не мочишь по ночам, а?

Прошлое настигло и ударило под дых именно в момент, когда этого никто не ждал. И все вернулось. Ненавистное лицо, то самое, что всегда приходило во снах чаще других, снова маячило прямо перед глазами, смотрело, осклабившись, казалось, проникая в самую душу. И там, в душе, разливалась мертвенная черная пустота, воронкой засасывающая в себя все мысли и ощущения, кроме липкого страха унижения. Теплая струя полилась по ногам, лишая остатков самоуважения. На смену приходило только одно всепоглощающее чувство – ненависть.

Глава шестая

Четвертый день нахождения на базе чем-то напоминал Патриции день сурка. Проснулась она, по обыкновению, гораздо раньше завтрака и даже обрадовалась, найдя в почте задание от шефа, которое требовало пары часов времени. Эти два часа можно было чем-то себя занять. Интересным, полезным и понятным.

Слышимость в большом доме была довольно хорошая, поэтому примерно в районе шести утра по местному времени Патриция стала непрошеной свидетельницей разговора за стеной – в люксе. В том самом, где жила семья Ратсепп с неугомонным сэром Ланселотом.

– Мамочка, ты спишь? – звонкий голос не оставлял сомнений, что юный сэр прекрасно выспался.

– Да, – сонный голос принадлежал Кайди.

– Ну, спи, спи, а я пойду на первый этаж.

– Мммм, зачем?

– Пойду поработаю.

– Над чем?

– Нарисую картинку, как вы с папой катаетесь на лыжах.

– Хорошо.

– Я не буду тебе мешать.

– Договорились.

– А можно я свет включу, тапочки свои не вижу.

– Можно.

– А где моя кофта?

– На стульчике.

На этом месте диалога Патриция не выдержала и начала смеяться, представляя, как рыжеволосая красавица с закрытыми глазами разговаривает со своим до невозможности деловым сыном.

– Нашел. Выключаю свет.

– Хорошо.

– Я пошел работать.

– Иди.

Из-за стены раздался грохот.

– Мама, я уронил стакан с водой.

– Ничего страшного, он пластмассовый.

– Я сейчас вытру.

– Хорошо, давай.

– Я включу свет, а то лужу не видно?

– Конечно, сыночек.

Какое-то время за стеной было тихо, только раздавалась какая-то еле слышная возня.

– Мама, я вытер, пошел работать, – снова раздался звонкий голос мальчика.

– Отлично, иди уже.

– А я тебе не перебил сон?

– Перебил.

– Тогда пошли работать вместе.

– Ну уж нет.

Соседская дверь скрипнула, по деревянной лестнице прошлепали легкие шаги, и снова стало тихо. Патриции на мгновение стало не по себе. Трехлетний мальчик был внизу, в гостиной, совсем один. Конечно, в доме его никто не обидит, а входная дверь наверняка заперта и камин погашен, но все-таки. Она вспомнила, как накануне слышала тихие шаги, словно кто-то вернулся в дом тайно, не желая привлекать внимание к тому, что выходил под снег. Кстати, о снеге.

Патриция соскочила с кровати и подбежала к окну. Как писал поэт, «мело-мело по всей земле, во все пределы». Сугробы во дворе стали значительно выше, чем вчера, сквозь плотную пелену падающего снега по-прежнему было ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Да, сегодня катания тоже не будет. И чем заниматься запертым в доме людям? Впрочем, это не было ее проблемой. Патриция вернулась в постель и углубилась в работу.

Минут через пятнадцать из-за стены опять послышался звонкий голос Ланселота Нильса:

– Мама, я уже поработал, смотри, что я нарисовал.

– Сынок, отличный портрет нашей семьи получился. А это кто?

– Папа и ты, вы катаетесь на лыжах с горки. Вот я кормлю маленького олененка, это Эмилия, она расчесывает волосы, а это Игорь.

– Игорь?