Тайну прошепчет лавина

– Самое прямое. Есть мнение, что сход лавины вызван подрезанием снежного наста проехавшим в нужном месте по склону лыжником. Вы, оказывается, достаточно хорошо владеете лыжами, чтобы виртуозно проехать по нужной траектории. И еще, как следует из вашего досье, вы окончили Бауманку, так что и рассчитать эту самую траекторию вам вполне по силам. И да, как заметила Триш, дважды именно ваши лыжи были мокрыми от снега ночью. Вы ни разу не достали их из стойки днем, на наших глазах. Вы вообще практически не выходили из дома, но ночью вы катались. В первую ночь, возможно, для того, чтобы посмотреть на местность и определиться со своими действиями. Во-вторую – чтобы вызвать сход лавины.

– Бред какой-то. – Я крепко растер лицо руками, потому что бессонная ночь начала стремительно наваливаться на меня, выгоняя из крови остатки адреналина от известия о смерти Девятова. – Я никуда не выходил по ночам. Ни разу. Я не трогал свои лыжи, и если то, что вы говорите, правда, то, значит, их брал кто-то другой. Я не планировал убийство Олега, клянусь. Хотя, признаться, испытываю огромное облегчение от мысли, что он действительно умер.

– Аркадий Петрович, вы знали Девятова раньше? Вы приехали сюда специально, чтобы его увидеть?

Услышав этот вопрос, я отшатнулся, словно мне в лицо сунули гремучую змею.

– Нет, клянусь здоровьем своих детей, когда я собирался в «Оленью сторожку», я понятия не имел, что именно Олег ее владелец! Иначе бы я ни за что сюда не поехал, ни за что. Но да, я знал его раньше. Давно, в детстве. С Девятовым у меня связаны не самые лучшие воспоминания, поверьте. Я ненавидел его всей душой, но думаю, что убить бы не смог. Потому что я слабак и размазня, очкастая рыжая жаба.

В устремленных на меня глазах я видел непонимание. Конечно, они совершенно не понимали, о чем я говорю. В этом было все дело.

– Расскажите все, Аркадий Петрович, – попросила эстонка Кайди Ратсепп.

Ну, как попросила. Скорее, приказала, по крайней мере, в ее тоне было что-то такое, что я не посмел отказаться и начал рассказывать. Обо всем. О физико-математическом классе, в котором я оказался изгоем. О травле, которую возглавлял Олег Девятов. О мокрых штанах и попытке самоубийства. О психиатрической больнице и переводе в другую школу, которую я воспринял как спасение.

Я рассказывал, как после школы сразу уехал из Норильска, чтобы не жить в одном городе с Олегом Девятовым, поскольку все школьные годы я продолжал мучительно вздрагивать, даже если просто издали видел его на улице. О том, как детская травма вела меня по жизни, заставляя покорять одну вершину за другой. Горные в том числе. О бесконечных сеансах у психотерапевтов, чтобы избавиться от мучающих меня ночных кошмаров.

О том, что мне удалось справиться, выздороветь, забыть о детских унижениях, но в одну секунду мое спокойствие оказалось разметанным в пух и прах, потому что здесь, в «Оленьей сторожке», когда я в первый раз шел на склон, я натолкнулся на Олега.

«Охренеть, очкастая рыжая жаба, это ты, что ли? Вот так встреча. Хорошо выглядишь. Наверное, больше в окна не выходишь и постель не мочишь по ночам, а?» – сказал он, и бесконечное унижение, страх и ненависть к этому самодовольному круглому лицу вернулись.

Я не стал рассказывать об апофеозе накрывшего меня позора, о том, как незамеченным пробирался в дом, чтобы сменить мокрые штаны, и почти сутки не выходил из своего номера, сославшись на метеочувствительность и головную боль. Это бы было слишком, но, кажется, они поняли, что я чувствовал в тот момент. По крайней мере, на обращенных ко мне лицах я видел сочувствие.

– Понимаете, я больше не мог кататься, – вздохнув, сказал я. – Я даже представить себе не мог, как Олег, стоя у подножия склона, будет оценивать мое мастерство. Поэтому я действительно не вставал на лыжи и вообще не доставал их из стойки. Я хотел уехать, но это выглядело бы как бегство. По всему выходило бы, что Девятов победил, на этот раз навсегда, а я не мог этого допустить, потому что с этим не справился бы ни один психотерапевт. Мне просто нужно было время, чтобы понять, как быть дальше. И я остался, чтобы дать себе время для раздумий. И тут сошла лавина. Поверьте, я тут ни при чем.

– Н-да, хоть о покойниках и не говорят плохо, но получается, что мерзавцем господин Девятов был с детства, – резюмировал Павел. – Не могу сказать, что я удивлен. Краткий опыт общения с ним наталкивал на подобные мысли.

– Вы тоже знали Олега раньше? – полюбопытствовал я.

Лицо моего собеседника исказила гримаса.

– Для выводов мне вполне достаточно того, что я увидел здесь.

– Что же получается, люди с возрастом не меняются? – тихо спросил Айгар.

В его голосе звучали странные нотки, Кайди сжала его руку, и он замолчал.

У меня колотилось сердце, сильно, болезненно. От его толчков становилось трудно дышать, но широко открыть рот и втягивать воздух казалось стыдной слабостью. Я же мужчина, черт бы меня подрал.