Читаем Тайны английской разведки (1939–1945) полностью

Как только военнопленный-подводник оказывался лицом к лицу с ведущим допрос, первое, что он замечал, — примерно одинаковый возраст его самого и ведущего допрос. В представлении пленного это был не офицер разведки и не то лицо, против которого его настраивали в процессе обработки, а, очевидно, такой же, как и он сам, хорошо, хотя и не в совершенстве, владеющий немецким или итальянским языком. Ведущий допрос не делал заметок и не ставил вопросы так, как это обычно делал неопытный следователь, поскольку прежде всего он пытался получить ответы на два вопроса: во-первых, относится ли военнопленный к категории упрямых людей или он готов сотрудничать и, во-вторых, если это еще не было известно, номер подводной лодки. Не зная последнего, ведущий допрос продолжал бы блуждать в потемках, так как не имел бы возможности применить свои добросовестно накопленные знания и, следовательно, произвести на пленного должное впечатление. Но как только допрашивающий узнавал номер лодки и имел возможность просмотреть соответствующее досье, он становился весьма общительным и разговорчивым, задавал первоначально вопросы общего порядка, а затем показывал удивительную осведомленность в вопросах истории подводной лодки, хорошо знал последние сплетни в базе относительно командиров и действий подводных сил, места увеселения, которые посещают подводники во внеслужебное время и в период отпусков, На месте пленения подводника, в открытом море, такой неторопливый методичный допрос, конечно, невозможен.

При потоплении «Шарнхорста» в декабре 1943 года флагманский корабль Флота метрополии «Дьюк ов Йорк» подобрал 36 уцелевших моряков. Офицер штаба по разведке на борту корабля имел намерение действовать согласно инструкции, которая предусматривала, что допрос производится только в объединенном центре вооруженных сил по работе с военнопленными, однако командир артиллерийской боевой части «Дьюк ов Йорка» горел вполне попятным желанием установить немедленно: явились ли его первые залпы, если не самый первый, причиной резкой потери скорости кораблем. О расхождении во мнениях было доложено начальнику штаба, который запросил указаний от адмирала Фрезера. Старшего офицера штаба по разведке обвинили в близорукости и напомнили, что память военнопленных через неделю может притупиться: ему приказали приступить к допросу. Фактически он не смог получить никаких сведений от пленных: «они были в невменяемом состоянии из-за перенесенных страданий; если вообще существуют условия, при которых военнопленных лучше оставить в покое до более подходящего момента, то это как раз был такой случай».

Секрет успеха прост и состоит в том, что знание порождает знание: военнопленный начинает говорить лишь тогда, когда убеждается, что он не говорит ничего нового. Если ведущий допрос знает семь из десяти относящихся к данным условиям фактов, то при разумном подходе он использует их с успехом, чтобы вытянуть из военнопленного остальные три (тот подумает, что допрашивающий уже знает их). Предоставим здесь слово сотруднику немецкой секции разведывательного управления ВМС:

«Старая гвардия допрашивавших — те, кто из месяца в месяц общался со всеми чинами и специалистами всех рангов и званий, пропитался духом немецких подводников. Они даже говорили на особом жаргоне — «немецком языке подводников». (Этот характерный для всех военнопленных-подводников всепроникающий тяжелый запах масла и спертого воздуха все еще преследует меня.) Мы, безусловно, узнали о немецком флоте неизмеримо больше, чем знали о своих ВМС, а вскоре мы знали о подводных силах противника даже больше, чем большинство тех, с кем имели дело. Вы могли бы попросить любого из старой гвардии вспомнить любой номер подводной лодки между единицей и тысячью, и без малейшего колебания он назвал бы вам командира той или иной лодки, а возможно, даже имена его старшего помощника и механика».

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. Победный парад Гитлера
1941. Победный парад Гитлера

В августе 1941 года Гитлер вместе с Муссолини прилетел на Восточный фронт, чтобы лично принять победный парад Вермахта и его итальянских союзников – настолько высоко фюрер оценивал их успех на Украине, в районе Умани.У нас эта трагедия фактически предана забвению. Об этом разгроме молчали его главные виновники – Жуков, Буденный, Василевский, Баграмян. Это побоище стало прологом Киевской катастрофы. Сокрушительное поражение Красной Армии под Уманью (июль-август 1941 г.) и гибель в Уманском «котле» трех наших армий (более 30 дивизий) не имеют оправданий – в отличие от катастрофы Западного фронта, этот разгром невозможно объяснить ни внезапностью вражеского удара, ни превосходством противника в силах. После войны всю вину за Уманскую трагедию попытались переложить на командующего 12-й армией генерала Понеделина, который был осужден и расстрелян (в 1950 году, через пять лет после возвращения из плена!) по обвинению в паникерстве, трусости и нарушении присяги.Новая книга ведущего военного историка впервые анализирует Уманскую катастрофу на современном уровне, с привлечением архивных источников – как советских, так и немецких, – не замалчивая ни страшные подробности трагедии, ни имена ее главных виновников. Это – долг памяти всех бойцов и командиров Красной Армии, павших смертью храбрых в Уманском «котле», но задержавших врага на несколько недель. Именно этих недель немцам потом не хватило под Москвой.

Валентин Александрович Рунов

Военная документалистика и аналитика / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе?
«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе?

«Всё было не так» – эта пометка А.И. Покрышкина на полях официозного издания «Советские Военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне» стала приговором коммунистической пропаганде, которая почти полвека твердила о «превосходстве» краснозвездной авиации, «сбросившей гитлеровских стервятников с неба» и завоевавшей полное господство в воздухе.Эта сенсационная книга, основанная не на агитках, а на достоверных источниках – боевой документации, подлинных материалах учета потерь, неподцензурных воспоминаниях фронтовиков, – не оставляет от сталинских мифов камня на камне. Проанализировав боевую работу советской и немецкой авиации (истребителей, пикировщиков, штурмовиков, бомбардировщиков), сравнив оперативное искусство и тактику, уровень квалификации командования и личного состава, а также ТТХ боевых самолетов СССР и Третьего Рейха, автор приходит к неутешительным, шокирующим выводам и отвечает на самые острые и горькие вопросы: почему наша авиация действовала гораздо менее эффективно, чем немецкая? По чьей вине «сталинские соколы» зачастую выглядели чуть ли не «мальчиками для битья»? Почему, имея подавляющее численное превосходство над Люфтваффе, советские ВВС добились куда мeньших успехов и понесли несравненно бoльшие потери?

Андрей Анатольевич Смирнов , Андрей Смирнов

Документальная литература / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное