Тайны английской разведки (1939–1945)

В 1942 году шведская пресса писала о гангстере, который был обвинен в проведении диверсий на немецких транспортных судах. На суде обвиняемый заявил, что он был связан с сотрудниками аппарата английского военно-морского атташе, занимавшимися организацией диверсий. Широкая огласка, данная этому заявлению, причинила много неприятностей капитану 1 ранга Дэнхэму и, конечно, послу.

Управление специальных операций пыталось убедить Дэнхэма принять в свой аппарат работника управления под видом дипломата. Дэнхэм неохотно согласился при условии, что данный работник не будет участвовать в рискованных операциях и вообще будет соблюдать крайнюю осторожность. Это соглашение было нарушено, и после суда Дэнхэм находился под неослабной слежкой секретной полиции.

Чтобы не создалось впечатление, что нейтральные страны не делали все возможное с целью сохранить фактическую и видимую нейтральность, приведем слова Дэнхэма:

«Скрытность стала критерием искусства вести беседу любым шведским офицером или сотрудником министерства иностранных дел. Они уклонялись от обсуждения любого вопроса, который носил профессиональный оттенок.

Было очень неприятно обнаруживать, что все двери, которые, казалось, вели к источникам разведывательных данных, захлопывались буквально перед вашим носом. Требовалось много месяцев, чтобы отыскать слабое звено».

Все меры по обеспечению безопасности английских и союзных судов от диверсий (во время войны возможность диверсий — это совершенно реальная угроза, и, если учесть, что тоннаж потопляемых за квартал судов измеряется миллионами тонн, дорого обходящаяся угроза) должны были проводиться под наблюдением аппарата военно-морского атташе. В Испании, например, в каждом важном порту находился офицер службы безопасности, обычно английский вице-консул или сотрудник его аппарата. На каждом судне находилось подразделение охраны из резерва наблюдателей в Гибралтаре, которое регулярно пополнялось из Англии. Во время пребывания судна в порту на нем устанавливались специальные прожекторы, проводились осмотры, а водолазы периодически обследовали его подводную часть.

Испанская портовая администрация получила от своего правительства директиву следить за диверсантами, но эта директива не всегда строго выполнялась. Хиллгарт в Мадриде вынужден был заручиться поддержкой местной полиции, портовых грузчиков и сторожей доков в борьбе против многочисленных немецких агентов. Он был хорошо осведомлен о большинстве из них; с его помощью удалось разгадать многие планы проведения диверсий. Конечно, имели место и случаи успешного проведения диверсий, а иногда, несмотря на то, что такие попытки были сорваны, намеренно сообщалось, что они имели успех. Это делалось с целью замаскировать наши контрмеры.

Выполнение обязанностей военно-морского атташе в союзной стране может оказаться делом трудным и деликатным. Так было в США в начале войны; в Португалии, когда она считала, что Германия может захватить Азорские острова, а мы держали наготове экспедиционные войска, чтобы помешать этому; во Франции многие годы до начала войны. После нескольких лет, в течение которых мы считали, что война в ближайшие десять лет невозможна (этот срок сдвигался с каждым годом до тех пор, пока такое сдвижение не превратилось в привычку, от которой было трудно избавиться), Англия и Франция сблизились на Средиземном море во время абиссинского кризиса, когда казалось, что Италия, вероятно, становится общим противником. Установившиеся тогда отношения между странами позволили обмениваться информацией о дислокации кораблей, о базах, запасах горючего, аэродромах и радиостанциях. Были разработаны планы использования общего шифра и обмена офицерами связи, но к апрелю 1936 года, когда кризис пошел на убыль, ничего еще не было сделано, если не считать обмена информацией о приблизительном местонахождении кораблей.

В ноябре 1936 года начальник штаба ВМС Франции адмирал Дюран-Вьель обратился через военно-морского атташе в Париже к первому морскому лорду Чэтфилду с предложением об установлении более тесных связей. Он совершенно правильно предположил, что в связи с гражданской войной в Испании на Средиземном море возможны инциденты, и предложил усилить сотрудничество военно-морских штабов. Чэтфилд ответил, что вопрос такого рода должен рассматриваться на более высоком уровне. Адмирал Дюран-Вьель, по-видимому, действовал без ведома морского министра или министерства иностранных дел. Чэтфилд имел совершенно четкие инструкции: Англия медленно перевооружалась, отказавшись от «десятилетнего» правила, и руководствовалась пожеланием начальников штабов «избегать войны до 1941 года».